Сообразив, что хозяин не прочь чуть задержаться, Рыцарь самовольно подошел к каменной кладке, потянувшись к пучкам выпирающей из щелей травы, начал рвать ее и меланхолично пережевывать. Вадим же, подбоченившись, продолжал озирать огромную башню, пытаясь представить себе тех, кто ее строил, на глаз прикидывая высоту сторожевого поста. Судя по всему, здесь было никак не меньше сорока метров. В равной степени поражали и камушки. Те, что гнездились в основании башни, по весу явно приближались к трем тоннам. Такой пустячок не поднимешь и вдесятером. Даже кантовать — семь потов сойдет, а о том, чтобы возложить на пятиметровую высоту — даже говорить не приходится. И таких валунов здесь насчитывалось изрядное количество. Дымов мысленно сравнил объем выполненных работ с собственной энергетикой и тут же припомнил князя, с которым ему пришлось повстречаться в гостинице. Кажется, он называл себя Рагесом из племени шерхом. Но главное заключалось в том, что князь обладал метателом, какого здесь не было ни у кого. Поэтому, если башню строили не рядовые дайки, а всесильные шерхи, то подобная работа была им вполне по плечу. Конечно, сам Вадим никогда не пытался перекатывать подобные камешки, однако после памятного случая, когда практически в одиночку ему пришлось удерживать над собой оседающий свод торгового центра, возможности метаполя он стал представлять себе более полно.

— Послушайте, Стив, — начал он. — Что вы знаете о местных шерхах?

— О шерхах? — англичанин взглянул на него с прищуром. — А почему я должен о них что-то знать?

— Да потому, что вы сами о них не раз упоминали. Кроме того, вы все же представитель разведки.

— А вы — разве нет?

Вадим усмешливо шевельнул правой бровью.

— Сказать по правде, вся эта возня со спецслужбами, техническим шпионажем и секретами неведомо от кого — меня всегда забавляла. Ей-богу, живем как дети! И это в третьем просвещенном тысячелетии!

— А, по-моему, вас снова заносит в крайности. Без разведки, господин Дымов, никогда не будет крепкой государственности, и игра в секреты — вещь исключительно вынужденная. Что поделать, если страны по сию пору грызутся друг с другом?

— В том-то и закавыка, что подсознанием мы изначально объединены, а вот разум нас разделяет.

— Что, что? — Стив Бартон наморщил лоб, не сразу осмыслив сказанное Вадимом.

— Мы, дорогой Стив, живем в парадоксальное время. Вот уже на протяжении нескольких тысячелетий человеческий ум возводится в ранг величайших достижений природы, но он до сих пор не в состоянии создать такой малости, как единая человеческая семья.