– Вот негодяй!

– Впрочем, это ему не помогло. Наглеца тут же пристрелили.

Я уставился на нее:

– Хейзел?

– Думаешь, это я? Нет-нет, дорогой! Признаюсь, мне очень хотелось сделать это. Но, по-моему, за попытку влезть без очереди можно разве что сломать руку. Но я задержалась не из-за этого. Очевидцы тут же созвали суд, и меня едва не выбрали одним из судей. Был только один способ этого избежать – признаться, что я свидетель. Я думала, что сэкономлю время, но мне не повезло: суд занял почти полчаса.

– Убийцу повесили? – спросил Джастин.

– Нет. Приговор гласил: «Убийство совершено в интересах общества». Ту женщину отпустили, и я отправилась домой, но было уже поздно. Лазарус, черт бы его побрал, добрался до Ричарда, испортил ему настроение и разрушил все мои планы. Ну а я испортила настроение Лазарусу.

– Это мы знаем. С тем застреленным туристом кто-нибудь был?

– Понятия не имею. Мне все равно. Да, я считаю, что убивать его – чересчур радикальная мера, но у меня всегда было мягкое сердце. В прошлом, когда кто-то лез вперед меня без очереди, я всегда старалась обойтись без скандала. Но такое нельзя оставлять без внимания, чтобы не потворствовать всяческим хамам. Ричард, я купила тебе туфли, зная, что правая туфля, в которой ты приехал сюда, не подойдет к новой ноге.

– Совершенно верно.

(После ампутации правую туфлю пришлось делать на заказ, и теперь в нее влезал только протез.)

– Но я пошла не в обувной магазин, а в мастерскую, где был пантограф, и попросила их изготовить правую туфлю по образцу левой, сделав зеркальную копию. Она должна быть такой же, как и левая, но только… правосторонней? Правоногой? В общем, правой.

– Спасибо!

– Надеюсь, она тебе подойдет. Если бы того придурка не пристрелили у меня под носом, я бы вернулась вовремя.

Я озадаченно посмотрел на нее.

– Кажется, ты в очередной раз удивляешь меня. Какие тут порядки? Царит анархия?

Хейзел пожала плечами.

– Я бы так не сказал, – задумчиво проговорил Джастин Фут. – Оно не настолько хорошо организовано.

Сразу после ужина мы улетели в том же четырехместном космолете – я, Хейзел, маленький великан по имени Зеб, красавица Хильда, доктор Джейкоб Берроуз, доктор Джубал Харшоу, еще одна рыжая (или, скорее, рыжеватая блондинка) по имени Дити и еще одна симпатичная девушка, которая вполне могла быть ее сестрой-близнецом, по имени Элизабет – все звали ее Либби. Посмотрев на последних двух, я прошептал, обращаясь к Хейзел: