Присутствие Стерлинга беспокоило меня. Я знал, откуда он взялся, или думал, что знал, и с трудом верил в его существование, даже разговаривая с ним. Но невозможно не верить в человека, когда видишь его и слышишь, как он хрустит сельдереем и картофельными чипсами.

И все же он выглядел каким-то… двумерным. Он не улыбался и не смеялся. Он был неизменно вежлив и смертельно серьезен. Я пытался поблагодарить его за то, что он спас мне жизнь, застрелив… как его там?… но Стерлинг не дал мне договорить, сказав: «Это мой долг. Он был расходный материал, а вы – нет».

– Четыреста тысяч. Полковник, остались еще фаршированные яйца?

Я передал Руфо тарелку с яйцами.

– Хотите знать, что вам нужно сделать с вашим мечом в камне? Сперва выдернуть, а потом…

– Давайте без неуместных замечаний. Триста пятьдесят тысяч.

– Профессор, я его и даром не возьму. Я просто высказывал свои соображения.

– А все-таки возьмите. Он может пригодиться для эффектной увертюры, когда об этом снимут голосериал.

– Никакой публичности. Это одно из поставленных мне условий. Если я соглашусь.

– Никакой публичности до того, как будет задание выполнено. А потом без публичности не обойтись – сделанное вами должно войти в учебники истории. Манни, расскажи им, почему ты не опубликовал свои мемуары о революции.

– Майк спит, – ответил мистер Дэвис. – Его нельзя беспокоить. Nyet.

– Мануэль, – спросил дядя Джок, – у тебя есть неопубликованная автобиография?

Мой приемный тесть кивнул:

– Как без нее? Проф мертв, Вайоминг мертва, и Майк, возможно, тоже. Из тех, кто своими глазами видел Лунную революцию, остался я один. Сколько же вранья идет от дружков, которых там не было. – Он поскреб подбородок левой рукой, искусственной – по крайней мере, так мне говорили. Рука ничем не отличалась от правой. Трансплантат? – Я сохранил ее в памяти у Майка, прежде чем сбежал в Пояс астероидов. Спасем Майка и тогда, может, опубликуем. – Дэвис посмотрел на меня. – Хотите, расскажу, как я встретил свою дочь Хейзел?

– Да, конечно! – ответил я. Стерлинг тоже выразил горячее желание послушать.

– Понедельник тринадцатого мая две тысячи семьдесят пятого в Луна-Сити. Мы сидим в Stilyagi-Холле и болтаем о том, как бороться с комендантом. Не революция, а глупый треп несчастных людишек. И тут на пол перед нами садится худая девчонка – волосы оранжевые, груди не видно. Лет десяти-одиннадцати. Ловит каждое слово, яростно хлопает и вся такая смертельно серьезная.

А потом врываются желтые мундиры, комендантовы копы, и начинают всех убивать. Девчонку я сперва потерял из виду – копы убили моего лучшего друга… и тут я увидел ее в деле. Рыжая кувырком кидается желтомундирнику прямо под колени, тот падает. Я ломаю ему челюсть левой рукой – не этой, вторым номером, – перешагиваю через него и тащу за собой свою жену Вайоминг, которая еще не была моей женой. Рыжая девчонка исчезла, и я ее не видел несколько недель. Но это истинная правда, друзья мои: малышка Хейзел сражалась отважно и спасла папу Манни с мамой Вайо от прихвостней коменданта задолго до того, как стала нашей дочерью. – Мануэль Дэвис печально улыбнулся. – Потом я все-таки нашел Хейзел, и семья Дэвис приняла ее как дочь, не как жену. Еще ребенком она вела себя как взрослая. Каждый день, каждый час, каждую минуту она упорно трудилась ради свободы Луны, и никакая опасность не могла ее остановить. Четвертого июля две тысячи семьдесят шестого года Хейзел Мид Дэвис стала самым младшим из наших камрадов, подписавших Декларацию независимости. Она заслужила это больше всех!