Конечно, Володя, так же как и Император, хорошо знал ответ на этот вопрос. Но если Володя ответит утвердительно, то это будет все-таки предательством Сопротивления, пусть малым, но предательством. И Владимир сказал — ведь это было близко к истине:

— Не знаю.

Разумеется, стена напротив тут же покрылась стыдливым багрянцем. Император сказал:

— Любишь боль? Сейчас я не буду тебя бить, просто предупрежу. Ты не ребенок, и тебе следует самому контролировать правдивость твоих ответов. Сначала порадую немного, потом огорчу.

Император подошел к Володе почти вплотную и негромко сказал ему прямо в лицо, коснувшись кожи пленника своим легким дыханием:

— Лея пока жива. Я приостановил казнь. После твоей следующей лжи я отдам распоряжение, чтобы показывали ее, а не тебя. По-разному наказывали — не только кулаком. Согласен?

— Да… — ответил Володя, не зная, что еще он мог сказать на такой вопрос.

Стена напротив густо покраснела от его слов.

— Правильно, — улыбнулся Император. — Все правильно. На самом деле ты, конечно, не согласен. Если бы стена не покраснела, я решил бы, что ты что-то слишком уж легко согласился на мое предложение. А если бы и ты ответил мне «нет», то я ударил бы тебя за упрямство.

Император сладко потянулся, до хруста самодержавных своих суставов, с улыбкой глядя на Володю. «Да уж, — подумалось Владимиру. — Мне тут на этой стене размяться не удастся, при всем желании…» Император повторил свой ключевой вопрос:

— Итак, стингровая лихорадка создана на Земле?

— Да, — ответил Володя.

— Ты участвовал в ее создании?

— Нет.

— Ты сознательно привез инфекцию на Анданор?

— Нет.

Стена продолжала хранить свое светло-серое молчание, что, похоже, несколько озадачило Императора.

— Лея сознательно привезла инфекцию на Анданор?

— Нет.

Володя с восторгом почувствовал, что сейчас красноречивая стена превратилась в его лучшего союзника. Император видел, что Володя не в состоянии обмануть хитроумное приспособление, и потому вынужден был теперь верить Володиным показаниям.