Он обернулся и поднял взгляд на Императора, уже безучастно глядевшего ему в глаза.

— Ну, что? — спросил Император, словно Володя проделал весь этот унизительный и тяжелый физически путь и возможный-то лишь для человека в неплохой спортивной форме не по его приказу, а по своей инициативе.

Владимир не нашелся, что сказать, и, смутившись, молчал. Император сидел метрах в четырех, вперед и вверх от Володи, изваянием из плоти и золота — руки на поручнях, ни один мускул лица не дрогнет.

«Это всего лишь человек», — давно уже мысленно твердил себе Владимир, словно молитву. Но верилось в это не слишком — столь великолепно поставлены были спецэффекты.

Наконец, он соизволил разомкнуть уста и промолвил, причем Володя услышал звук его голоса как бы со всех сторон:

— Твои жрецы ведут себя дерзко, Владимир. Они оскорбили нашего верховного жреца, Ктора, отказавшись поклониться богам Анданора.

«Как у Гудвина в Изумрудном городе», — вспомнилась вдруг Володе история мошенника из страны Оз, тоже гораздого на спецэффекты. Это короткое сопоставление как-то сразу уменьшило благоговейный трепет и позволило Владимиру чувствовать себя более раскованно. «Я Гудвин, великий и ужасный… Я везде…»

— Если бы они поклонились вашим богам, — спокойно парировал Володя почти не сбивающимся голосом, — то наш Господь не послушался бы их молитв.

— Вот как? — удивленно заметил Император и надолго затих.

Наконец, он вновь подал голос, словно весь трон говорил. Впрочем, сейчас речь Императора звучала куда как более буднично и деловито:

— Как ты и рекомендовал, мы собрали жрецов из всех земных православных патриархатов, по три от каждого, а от Московского — двенадцать архиереев и тридцать священников. Увы, Патриарха Московского нам найти не удалось — его то ли похитило, то ли укрыло у себя земное Сопротивление. Как думаешь, без него они справятся с эпидемией?

— Думаю, да, — ответил окончательно взявший себя в руки Владимир.

— Ты знаешь кого-нибудь из них? — спросил Император, взглядом указывая Владимиру на священников.

Володя обернулся и обвел пристальным взглядом батюшек — ведь среди епископов у него знакомых не было. Владимир надеялся встретить среди священников тех, кто был ему известен; составляя список, Володя указал в нем в первую очередь духовенство из тех церквей, куда он в свое время ходил на исповедь и службы. Впрочем, он хорошо понимал, что одни церкви были теперь закрыты, в других Патриархия сменила духовенство — оккупация делала свое дело. Взгляд Володи замер, коснувшись лица старенького священника в золотистом облачении — это был тот самый батюшка, которому он исповедался в убийстве анданорца, из храма у метро «Сокол».