Концевой весело хрюкнул.

– Рад, что станнер не выбил из вас чувство юмора.

– Ну… Меня как-то уже угощали этой штукой. Так что не привыкать! Ощущения не скажу что привычные, однако знакомые.

На сей раз хрюканье оказалось не столь веселым.

– А мне вот до сих пор на своей шкуре испытывать не приходилось.

– Как видите, это и в самом деле несмертельно, – сказал Осетр. – Так что боевое наставление не врет. Живым остаться вполне возможно. – Он подтянул ноги и сел. Повел вокруг рукой.

Пустота…

– Мы тут давно?

– Не знаю, – сказал Концевой. – Я сам только-только оклемался.

Осетр коснулся правой рукой запястья левой.

Браслета с говорильником, компасом и часами не было.

Сняли, сволочи, с бесчувственного. Мародеры проклятые!

Ну ладно, это я вам припомню, ублюдки! Врага ты можешь не любить, но уважать обязан. Впрочем, это ведь не строевая часть, это пираты. Среди них отребья – пруд пруди!

Он усмехнулся своему возмущению.

Ишь разошелся, вояка!.. Правильно и сделали, что отобрали. Пленным компас и часы ни к чему. А говорильник и вовсе противопоказан.

– Вот так, – сказал он. – Назвались мы с вами, сержант, парламентерами, а стали пленными.

– И что делать будем? – отозвался Концевой.

Растерянности в его голосе не ощущалось.

– Ждать. – Осетр пополз на голос, и скоро соратники коснулись друг друга. – Тут стены-то есть?

– Не знаю. Я не искал.