Но нужно действовать по обстановке. Ведь не всегда возможно так удачно, мгновенно, без сучка и без задоринки, превратить приставленного к экипажу наблюдателя в кисель. Требуется прикладная оперативность ума. Иногда подвижность внутренней механики является только промежуточным этапом: допустим, неожиданным вращением башни зажать пальцы РНК-шника и обездвижить его посредством болевого шока. Конечно, хорошо если удастся сходу, метнув пятидесятитоннось башни на девяносто градусов, вырвать таким манером руку. Тогда добить так и так придется, хотя бы из гуманизма. (В первом случае, только из обязательства перед товарищами и из педантичной приверженности плану). В единичном примере, произошедшее даже можно выдать за чудное схлестывание в узел нескольких независимых случайностей. Разумеется, подозрительно и расследование неминуемо! Но попытаться-то…
Короче, уход из под власти Расового Наблюдательного Комитета в отдельно взятом танке не представляет особой сложности. В любом случае, против одного приставленного «друга» в сокращенном на стрелка-радиста экипаже остается шестеро. Соотношение в пользу восставших – на лицо. Проблемы возникает при синхронизации действий в «пятерне», тем более в «квадратной» и тем паче в еще больших формированиях. Но если все загодя договорено, то…
В общем, те мятежники, что произвели свое черное дело снаружи, в темноте расстелившейся долины, одержали над «друзьями» победу вчистую. Или почти вчистую. Подумаешь, в какой-то из машин какой-то резвый комитетчик успел воспользоваться иглометом: в экипаже шестеро, в разных углах – в процессе обстрела всех секторов из сидячего положения, он продырявил собственную ногу. Эффект тот же. Три-пять иголок одновременно – вызывают болевой шок.
Если бы на палубах оставшегося в ущелье Верблюжьей Шеи гига-танка все произошло так же лихо, то…
21. Подход точной науки
21. Подход точной науки
– Я хотел с вами побеседовать, товарищ звездочет, – произнес Лумис, приглашая астронома присесть на разложенные на полу пещеры сиденья, выдранные когда-то из какого-то транспортного средства. Имя и фамилия ученого не имела для Лумиса Диностарио никакого значения, так же как его возможная былая слава в узких кругах мировых светил, уже само его занятие высвечивало такую грань индивидуальности, что атрибуты обычного человека совершенно не требовались. – Побеседовать по серьезной для нас теме.
– Понял вас, командор, – тряхнул солидно подбритой бородкой астроном. Обскоблить растительность пришлось в связи с частыми и неизбежными «напяливаниями» изолирующего противогаза, а называть Лумиса командором, для того чтобы хоть как-то выделить его их толпы «молодых людей». – Вы хотите поднять давно откладываемый вопрос о моей ненужности в вашем вынужденно узком кругу? Я вас весьма полностью понимаю, так что можете не извиняться. Как только вы скомандуете мне уйти, я сделаю это тут же. Можете не объяснять, я знаю, что количество продовольствия в вашем коллективе пополняется от случая к случаю, и совершенно нерационально тратить его, даже в небольшой дозе, на немолодого человека, не могущего принимать участия в активной деятельности по до-уничтожению чудом сохранившихся государственных структур. Я готов. Единственное, о чем попрошу, выдать мне некоторое количество воды, тогда я смогу отойти достаточно далеко от лагеря, на случай, дабы вас не кольнул укол совести, если случайно, в процессе странствий, мое остывшее тело попадется вам на глаза.