Тарланин выругался, при этом Валентину перевод был сделан буквально семиэтажный.

– Да вы, батенька, поэт, – усмехнувшись, заметил он агенту.

– Пошёл ты… – уже тоном ниже прорычал Акмолл.

Туземцы рассадили троих тарлан вокруг костра – таким образом, они все сидели напротив друг друга. Праздник начался.

Аборигены выстроились в проходах между кострами и под гулкий бой барабанов принялись танцевать, подпрыгивая и хлопая в ладоши.

– Скоты! – ругался Акмолл, впрочем, не слишком громко. – Подонки! Сволочи! Ублюдки! Животные!

– А ты ждал, они тебя хлебом-солью встретят? – Валентин сплюнул. – Побудь теперь в моей шкуре.

– Если они сдерут с тебя эту самую шкуру, то, может, и побуду, – мрачно заявил агент.

Валентин усмехнулся.

– Да чему радуешься, идиот? – взбесился Акмолл. – Думаешь спастись? Не выйдет!

– Нет, я понимаю, что нам крышка, скорее всего.

– А может… – Тарланин понизил голос, и Валентин его еле слышал. – Может, у тебя есть какой-нибудь план?

– Там видно будет, камрад.

Акмолл сверкнул глазами:

– Ну уж сейчас-то мы должны действовать сообща!

– Не спорю, – отозвался Валентин. – И рад, что ты понимаешь это.

– Да что ты с ним разговариваешь, Ак! – вступил в разговор Митралл. – При первой же возможности он прикончит нас!

– Землянин такой же предатель, как и эти голожопые, – мрачно кивнул Порат, сверкнув уцелевшим глазом. Кляпа во рту у него уже не было. – Смотрите, на нём же шлем! Откуда, спрашивается?

– Поносить дали… – снова невесело усмехнулся Валентин.

А туземцы постепенно входили в раж. Они скакали, молотили друг друга кулаками, а потом принялись прыгать через костры. Иногда кто-нибудь из них падал прямо в огонь, но тут же вставал и продолжал свой безумный танец. Женщины через некоторое время сгруппировались в сторонке и нестройно затянули заунывную песню.