– Ты не очень верти головой, лишнего любопытства мы не любим.

Интересно! Зора головой ничуть не вертела, разве что стреляла глазами туда и сюда, чтобы побольше увидеть. Но и это, выходит, было замечено и получило оценку.

– Извини. Тут у вас все так интересно…

– Я тебя предупредила. Давай-ка – шире шаг!

Следуя за Татой, она направлялась по аккуратной дорожке к одному из строений поменьше – приблизившись к нему, Зора проглотила набежавшую слюну, такой плотный и вкусный запах съестного повеял вдруг из приотворенной двери. Вошли. Прошли по неширокому коридору с дверьми по обе его стороны; пахло справа, но они свернули налево. Там оказалась столовая – десятка два столиков, каждый на четверых. Считать Зора не стала: может быть, и это не полагалось разглядывать.

Большинство столиков пустовало, лишь за тремя сидели девушки. Ни одного мужика, женский мир. («Да, это они, сбежавшие «кукушки», сомнений нет. Хорошо, что я предупреждена, иначе наверняка ошиблась бы, приняла их за натуральных девушек. Хотя должны же быть различия! Ладно, сейчас как раз можно разглядеть их как следует. Даже и не вертя головой».)

Тата подвела Зору к ближайшему свободному столику, указала на стул.

И проговорила, обращаясь ко всем сразу:

– Подруги, у нас гостья. Ничего о ней не знаю, сама расскажет, откуда она и зачем, какими судьбами и все прочее. – Повернулась к Зоре: – А к тебе как обращаться?

Главным сейчас было держаться уверенно, естественно, дружелюбно.

– Девочки, я в полной растерянности, дайте мне минуту, чтобы полюбоваться на вас – потом спрашивайте. Меня зовут Зора.

– Ладно, Зора. Сначала покушай. На голодный желудок много не наговоришь.

– Уже ем. Но спрашивать-то вы можете.

Так надо было: предоставить им право задавать вопросы первыми; это сразу как бы объясняло, что гостья не является ни начальницей, ни вообще персоной официальной (какой вполне могла оказаться хотя бы потому, что на такие миры люди просто так не попадают), а просто того же поля ягода, что и они, и ведет себя соответственно.

Зора ожидала, что хоть кто-нибудь улыбнется, кто – сочувственно, кто не без усмешки, но получилось не так: ни одно лицо не дрогнуло, не изменило выражения – спокойно-безразличного. Они немного расслабились, похоже, но ни одна не сказала ни слова – ждали, давая ей, похоже, время освоиться. Но Зора и за это была благодарна. Это время нужно было ей прежде всего не затем, чтобы их как следует разглядеть, но чтобы привычным усилием привести в порядок собственную психику.

Но она и смотрела, конечно, стараясь все увиденное сразу же уложить хоть в какое-то подобие системы.