Запряженная пегой лошаденкой телега уже выехала на шоссе и неторопливо катила к самолету – зеленому Ил-2. По дороге разговорились. Дядька Мелентий, по примеру своих соседей-хуторян, решил съездить в город – обменять сало на генератор, ну и еще присмотреть чего-нибудь жене и дочкам – в голодном городе на сало можно было выменять практически все.

– Есть в городе генераторы-то? – всю дорогу беспокоился мужичок.

– Найдешь, если хорошенько поищешь. Только к генератору-то бензин нужен… или солярка…

– Да у меня целая бочка!

– Молодец ты, Мелентий, запасливый.

***

Проехали самолет, за поворотом, в зеленоватом мареве редколесья, показался город. Ничуть не изменившийся, да и чему там было меняться? Все те же частные домики, – правда, заборы вокруг них стали повыше, поосновательнее, многие даже с колючей проволокой, – все те же угрюмые типовые девятиэтажки. Многие квартиры подслеповато взирали на мир черными глазницами выбитых окон. На пути к рынку все чаще попадались люди, чем-то озабоченные и нервные, они, казалось, несли на своих плечах груз несбывшихся весенних надежд. Ну как же, ведь думалось: только бы зиму пережить, а там… а там все наладится, все станет как прежде, и туман этот проклятый уйдет, сгинет, и вновь заблестит солнышко, и станут открытыми все дороги…

Ан нет! Ничего подобного! Нате, выкусите!

Было плохо, а становилось еще хуже… Потому что уходила надежда, испаряясь, словно роса под горячим летним солнцем. И от этого люди начинали звереть, и так-то были не подарки, а уж теперь…

Пока ехали, Мелентий делился слухами: и о бандах людоедов, охотящихся на детей и стариков, и о торговцах человеческим мясом – ну, тут Тихомиров мог кое-что и сам порассказать, и о беснующейся уже не с жиру, а от безысходности и злобы молодежи.

У самого рынка возница остановился:

– Ну, я приехал.

– Спасибо, дядько. – Спрыгнув с телеги, Тихомиров галантно протянул руку девушке. – Пойдем-ка, милая, сестричку мою навестим. А то она небось давно с ума сходит – где я да как.

***

Они спустились по дорожке вниз, к речке, на берегах которой и располагался частный сектор. Идти оказалось хорошо, не топко, то ли не было в этом году паводка, то ли вода уже спала.

Свернув к знакомому забору – тоже высокому, с колючей проволокой, – Максим забарабанил в ворота:

– Эй, есть кто дома? Эй!

В ответ раздался истовый собачий лай, натужный и злобный.

– Вот те раз. – Молодой человек озадаченно почесал голову. – Сестрица собаку завела.

– Кто? – негромко осведомились за воротами.