– Разбирайся, Эдик, разбирайся, – отойдя от телеэкрана, Гиляров неспешно зашагал по кабинету, изучая машиниста из-под кустистых бровей. Казалось, он принимает какое-то решение. – Но промедление работает против нас.

– Я почти уверен в прогнозах, но могу экстренно поднять на ноги аналитический отдел, чтобы подтвердить…

– Не нужно, поступим иначе. – Гиляров вынул из кармана зашифрованный телефон, подключил его к своей «балалайке». – Бугаев? Не разбудил? Нужна группа твоих молодцев. Прямо сейчас, да, чтобы часов через пять были готовы. Только подбирай половчее, кто умеет наблюдать и оценивать, а уж потом стрелять. На север полетят, к Темирбаеву в гости. Добро, подобные инструкции позже.

Выключив телефон, Президент задумчиво повертел его в руках, словно забыв о том, что из затылка остался свисать психопривод. Взглянул на Терпение, покачал головой.

– Кстати, Эдик, ты тоже сумку пакуй. Эмпирическим путем прогнозы свои проверишь. А Султану лично передашь, что…

CREDITUM ULTIMUM

CREDITUM ULTIMUM

Лопасти вертолета нарубали сибирский воздух жирными ломтями, набрасывая на густую зелень лесов и присыпая легкими майскими облаками. Получалось свежо, сочно и по-летнему прозрачно, а горизонт будто бы отодвинулся, расширив границы обозримого.

Но солнечный весенний полдень не радовал. Рассеянно глядя в иллюминатор скоростного армейского транспорта, Вебер невольно вспоминал совсем иную картину.

Вместо рядов мягких сидений вдоль бортов – многоэтажные горизонтальные кельи, похожие на пчелиные соты. Вместо мягкого уютного света комфортабельного салона – тревожный полумрак желудка «Квадры», в котором темнели угловатые силуэты боевиков Султана и фигурка девчонки, склонившейся над раненым черенком.

Конечно, эта машина с «Квадрой» не сравнится, даже пробовать не стоит. В отличие от тяжелого транспортника с атомохода летательный аппарат инвалида был скоростной и маневренной переделкой. За основу взяли десантно-штурмовую модель отечественного производства, с которой Веберу довелось познакомиться еще в академии. Непрошеные ассоциации и воспоминания вызывала не техника, а сам полет…

К тому же было мизерное сходство, пусть и всего в двух вещах. Во-первых, он снова летел на юг, хоть и не ускользая от ядерной поганки на побережье Новообского залива. Во-вторых, окружающие снова косились на него враждебно, недоверчиво, напряженно. Он мог разглядеть капельки пота на висках под вязаными шапочками, подрагивающие пальцы, расширенные зрачки. Мог, но не разглядывал, наблюдая за салоном краем глаза и демонстративно уставившись в тайгу под брюхом вертолета.