— Ну, тогда не прощаемся. — Алексей постарался улыбнуться, но получилось это у него неважно.

2

…Они потеряли счет времени. Сколько прошло — час, полтора, два?.. А может, и получаса не миновало — здесь, под землей, реальность времени совсем иная. С этим и Меркурьев, и Зверев столкнулись впервые, а то необычайно живое, тонкое единство с миром, к которому Алексей уже привык, вдруг исчезло. Поманило за собой там, у развилки, и улетучилось. Глухо — будто ничего и не было, и не фиксировали приборы удивительной работы Алексеева мозга… Мозг как мозг, не более того. И ощущения силы больше нет.

Это открытие неприятно вошло в Алексея. Михаилу он ничего не сказал, тем более что эти чертовы стрелки аккуратно появлялись через сравнительно равные промежутки, и Меркурьев так же исправно добавлял к ним параллельные.

Путники уже миновали одну развилку и один колодец, ведущий на поверхность, — тщательно все проверили: нет, стрелка совершенно четко показала им, куда идти.

И они шли и шли…

Михаил схватил Алексея сзади за ремень:

— Леха, стоп! Давай передохнем.

Они уселись на корточки, переводя дух. Фонарь причудливо освещал часть свода и противоположной стены. Алексей заметил, что этот свет стал тусклее… Заметил это и Михаил:

— Ишь ты! Подсаживается, собака.

— Вижу, — обронил Меркурьев…

Зверев откашлялся, мощно плюнул в тьму:

— Слушай… Ты как, со своей проститься успел?

Алексей покачал головой:

— Нет. Даже слова не успел сказать.

— И я тоже. — Михаил вздохнул.

Помолчали. Потом Зверев осторожно спросил:

— А не мог твой компас того… скиснуть?

Алексей ответил не сразу:

— Сам об этом думаю. Но так ведь ясно было сказано: Туда!.. Яснее, чем раньше. Намного! Никогда так не было. А ведь и раньше все сбывалось, верно?