…По спокойной воде пароходик выжимал километров десять, много – двенадцать в час. Разумеется, никаких измеряющих скорость приборов в рубке не оказалось, Алька прикинул на глазок, при помощи береговых ориентиров и лазерного дальномера, которым был оснащен прицел «скорпиона». На «Голубую ленту Атлантики» претендовать не получится, но все же не веслами плюхать до самого Карского моря… Да и течение поможет.

Но пока что приходилось плыть против течения – вверх по Кулому. Зачем, никто не знал, кроме Командира, а он не пожелал ничего объяснять. Вернее, Наиль думал, что знает. Улучив момент, дезертир шепнул Альке:

– За кладом плывем, готовься…

Впрочем, столь явным дезертиром Наиль сейчас не выглядел. Свой китель с выдранными петлицами и нашивками оставил в Усть-Куломе, щеголял в полинявшей энцефалитке. А камуфляжные брюки и армейские ботинки… так их кто только не носит…

Но самое главное – теперь Наиль тоже был при оружии, не расставался с автоматическим карабином, трофеем схватки с рыбнадзором. Это Альке совсем не нравилось. Командиру-то что, с его скоростью реакции, – вздумает Наиль ствол на него направить, так Командир позавтракать успеет, кофе выпить, а потом играючи отберет карабин одной левой… В общем, за Наилем нужен глаз да глаз, тараканов у него в голове предостаточно.

…Нефтяная струя иссякла. Хват потряс бочку так и сяк, выливая последние остатки горючего, завинтил пробку и потопал к раскрытому люку трюма, вернуть тару на место. Алька же тем временем решал простую арифметическую задачку: хватит ли им топлива, чтобы добраться до моря? Примитивный движок пароходика оказался на удивление прожорлив, а полных бочек в трюме стояло всего лишь двенадцать. Теперь, после двух заправок, – уже десять. Печорский рыбнадзор к морю явно не плавал и даже в нижнее течение реки не забирался. И по всему получалось, что горючка закончится задолго до Печорской губы – даже если бы сразу поплыли от Усть-Кулома в сторону моря. А тут еще этот непонятный крюк. Оставалось лишь надеяться: Командир знает, что делает.

Вздохнув, Алька поплелся в каюту. Час проторчал на палубе, глазея вокруг, да так ничего нового и не увидел. Все те же пустынные и скучные берега… Река все круче забирала к северу, лесотундра медленно, исподволь превращалась в просто тундру, – уже не торчали елочки высотой в несколько метров, сменившись перекрученным стлаником. И рельеф менялся столь же постепенно – сопки-гольцы, среди которых петлял Кулом, становились все выше, а склоны их все круче. Может быть, начинались предгорья Полярного Урала? Алька не знал…