– Врешь.

– Честное пионерское. Вот… – Денис вскинул руку: – Под салютом!

– Ну… – Гришка покрутил головой. – У вас же население – миллионов сто. Ну, студентов… тоже много. Государство же разорится – всем платить, кто не работает, а студенты же не работают. Точно врешь.

– Я сказал: честное пионерское, – напомнил Денис сердито. – И ничего государство не разорится. Это у вас придурки какие-то все раздали буржуям, а потом жалуются, что в казне денег нет. А у нас деньги от полезных ископаемых и от всего такого только в казну идут. И на все хватает во как, – он чиркнул по горлу ребром ладони.

– Вот ка-ак… – казачонок задумался. – Да… это правда может хватить…

Мальчишки сидели на прибрежном песке – там, где река, делившая станицу надвое, делала резкий поворот за каскадом плотин. Денис нет-нет да и оглядывался на свою поясную сумку. Деньги были крупными купюрами – и вполне вошли туда. А само произошедшее, хоть и отодвинулось после бурного купания, казалось каким-то нереальным, как сон. Как будто не с ним, Денисом, было.

Он передернул плечами, вспомнив блеск валунов между ручьями. И поспешил заговорить снова:

– А почему ваша станица называется Лихобабья?

Гришка засмеялся, лег на спину:

– А, это старая история… В общем, прямо перед самой войной тута база была, спортивная и отдыха. Ну и на ней отдыхал какой-то детский сад с воспиталками и команда по биатлону, женская. Сама война их не задела, а потом, конечно, пришлось тяжко. Ну, как-то жили, бабы-девки не растерялись… Кто-то ушел, конечно, но большинство остались, куда идти-то? Так года три, что ли, прожили. И тут подваливают с юго-запада три сотни семиреченских казаков, настоящих… Вот среди них мой предок был… Голодные, злые, дикие до последнего предела. А тут такой подарок! Людоеды не людоеды, врать не буду, но было время – наши и рабов держали, например. Плохо дело, короче. Пошли на штурм – да куда там! Спортсменки эти как подняли пальбу! Человек тридцать разом наповал уложили! Казачки осели. И получилось, что вроде как ничья. Казаки в степи сидят, жрать нечего, морозище – и не сунешься к таким. Но у казаков две пушки. Развалить лагерь? А чего тогда огород городить, на развалинах жить? А спортсменкам этим и детишкам – ни на охоту выйти, никуда, да и патронов почти нет. Пару дней так стояли. Потом атаман круг собрал и говорит: «Сами видите – договариваться надо…» Ну, как там точно было – я не знаю, но договорились. А как казаки узнали, что от них бабы оборону держали – так и сказал атаман: «Ну, лихие бабы!» Так и пошла станица – Лихобабья. Дальше уже вместе жили, не слышно, чтоб ссорились, а уж потом и вовсе одна история эта осталась…