Алекс нацелил «Ревель» точнехонько в приближающийся борт станции и метнулся к спасательной капсуле. Может, поживем еще. А если нет… ну, на нет и суда нет, как любит повторять Макс Заславский.

…Загрузка эвакуируемых прошла без осложнений. Если не все вынужденные пассажиры «Sunset Beast», то подавляющее их большинство были людьми военными, а потому действовали быстро и слаженно. Несколько «чаек» из числа присутствующих на данный момент в корабле были назначены провожатыми — Агате следовало присмотреться к поднимающимся на борт людям, а создавать толчею на входе было нерационально. Так что молчаливые парни распределились по коридорам и трапам в пределах прямой видимости («На одного линейного дистанции!» — вспомнилось девушке) и служили чем-то вроде маяков.

Последним вошел Отто Лемке, представленный Заславским Агате («Ваш коллега, сударыня!») как бортовой врач «Ревеля». Проводить его в медблок взялся Десница. Там вполне можно было надежно пристегнуться, а Лемке считал необходимым находиться на рабочем месте в тот момент, когда — и если — будет принята на борт спасательная капсула с эсминца. По его же совету имевшиеся в медблоке носилки были закреплены у входа в сектор трюма, оборудованный гравилучом: затаскивать капсулу на борт будут именно здесь, а по коридорам она не пройдет. Носилки, конечно, тоже вариант не из лучших, по трапу их хрен поднимешь с грузом, как бы на руках не пришлось… ладно, там видно будет.

Настроение у вновь прибывших было подавленное. За негромкими и только по делу разговорами чувствовались тревога и почти физически ощущаемый запрет думать о происходящем там, наверху. Состояние Яны Дорощенковой Агате не понравилось абсолютно, поэтому она лично препроводила нервничающую девушку в выделенную той каюту и вкатила транквилизатор. На слабые возражения госпожи старшего лейтенанта суперкарго ответила без обиняков: взлет предстоит трудный, курс — еще того хлеще, и истерикам на борту не место.

Говоря по правде, сама Агата тоже ощущала противный мандраж, поэтому сделала укол заодно и себе. Меньшую дозу, разумеется — так, слегка успокоиться, это Яну следовало привести в состояние нирваны, что и было проделано. Ну, вот и все. Пора на свое место по корабельному расписанию.

Суперкарго, врач и по совместительству (чем черт не шутит) бортстрелок третьего огневого поста вернулась в рубку в тот момент, когда экран с выведенной на него ситуацией на орбите озарила яркая вспышка.

— Звездец станции, — негромко прокомментировал картинку Варфоломей.

Остальные молчали. Незнакомый — короткий кивок при входе в корабль не знакомство — мужчина, сидящий между Аскеровым и Заславским, стиснул подлокотники так, что побелевшие костяшки пальцев отдавали в синеву. Леон протянул было руку, но на полпути вернул ее обратно: что тут сделаешь, если и сказать-то нечего?