– И что за испытание? – осторожно спросил я.

Кукловод несколько оживился. Наверное, собирался подсечь глупую рыбку.

– Все просто. Я отпущу тебя…

Я вздрогнул. Сердце забилось чаще.

– Я тебя отпущу, – повторил Кукловод. – И ты принесешь мне Клоуна. Взамен я отпущу твоих друзей…

Внутри все оборвалось. Вот меня и поймали.

– Что такое? – делано удивился Кукловод. – Откуда я знаю про Клоуна? Но согласись: не один ты можешь быть приятным собеседником…

Смех Кукловода еще менее приятен, чем его лицо. Это нормальные люди смеются веселым вещам. Этих же веселят лишь гнусности.

– Я даже устрою так, чтобы ты не скучал в дороге, – продолжал Кукловод. – С тобой пойдет наш человек. А вот, кстати, и он…

Я обернулся – и теперь не знал, искренне радоваться или горько посмеяться над собой.

На меня молча смотрела Тома.

8

8

Ночь подбирается к своему пику – самому темному часу, наполненному тишиной, недосказанностью, мрачным мистическим пафосом.

Мы идем длинными коридорами, которым ни конца, ни края. И мне чудится, будто всю жизнь я иду этими глухими туннелями, и никогда мне не увидеть неба…

Скоро нам выходить за периметр – свободно, словно вчера не бились насмерть за право пересечь эту условную границу. Как быстро меняется ценность вещей! Вот и теперь рядом со мной человек, который столько раз менял свою роль в моей жизни, что я потерял надежду узнать, наконец, истину.

Просто шел рядом и молчал. Тома заговорила первой:

– Я не могла тебе сказать раньше. Могло быть еще хуже. Их не остановить…

– Вас не остановить? – уточнил я.

Тома помолчала. И проговорила тихо: