Это формируется новая армия. Армия, которую уже прозвали Армией Мима. Армия эта не принадлежит ни к одному из существующих в Галактике и за ее пределами союзов миров, не принадлежала она и какой-нибудь отдельной планете.

Это была Его собственная армия. Армия, которая одновременно самым удивительным образом становилась Театром в руках Мима.

Сам Гор еще не осознал сути происходящих вокруго процессов. Он больше был занят процессами, творящимися у него в душе.

Гор Дэй менялся. Он стал ощущать свою значительность, ценность каждой своей мысли и каждого произнесенного слова. Это было одновременно и здорово, и волнующе, и даже немного страшно…

Но это был новый путь, его собственный путь, который выводил его из пучин безвольного забытья и вел вперед – в пугающие дали Грядущего…

Так, в своей жизни, ускоренной таинственными чарами планеты Земля, Мим по имени Гор Дэй проходил очередную Ступень внутреннего совершенства.

Зиг застал Гора в Театре – резиденции Мима, обособленной от прочей территории Бастиона. Главной частью Театра была Сцена – та самая прозрачная площадка с возможностью обзора во всех трех измерениях.

Зиг увидел Мима, сидевшего с закрытыми глазами, скрестив ноги, с руками, упертыми в колени – в позе, похоже, заимствованной Мимом у земных йогов. Или наоборот – кто может разобраться во всем этом? Сам Гор предполагал, что земные йоги произошли от опустившихся Мимов времен колонизации. Кто его знает?

Гор был в плотно облегающем трико-хамелеоне – традиционной одежде Мимов.

Каждая мышца, каждая косточка худощавого тела играла, притягивая взгляд – Мим был настоящей живой машиной по производству зрелищ…

Зиг терпеливо ждал, пока Гор не выйдет из оцепенения. Ждать пришлось долго. Застывшая на лице друга улыбка вызывала у бывшего Эстета иррациональный страх. Гор действительно изменился…

Впрочем, изменения происходят со всеми прозревшими…

Гор открыл глаза и медленно, с какой-то сладостной истомой, проговорил:

– Знаешь, Зиг, это очень странно… Сегодня я впервые примерил маску своего противника. Да, да – Поджигателя. Я собирал все, что знал о нем по крупицам, пока не получилась полная картина его личности. Ну, на сколько возможно, полная…

И кажется я его, наконец, понял. Это, наверное, звучит странно, дико, но я ощутил: как это здорово, как это болезненно сладко, как это возвышенно и сильно – когда у тебя есть свой, настоящий, лютый, ненавистный и столь же ненавидящий тебя враг!

Пожалуй, это даже лучше, чем иметь друга…

Зиг замер с открытым ртом. Из уст Мима слова эти звучали довольно зловеще.