– Английский откуда знаешь? – поинтересовался капитан, не ожидая ответа, впрочем. – Ну, приди в себя, я подожду.
Мальчишка смотрел мокрым глазом. Мокрым и ненавидящим. Ненависть была тяжелой и обжигающей, как свинец.
– Убил бы, если б мог? – спросил Лафферти без насмешки.
– Не то слово, – подтвердил мальчишка.
– Никого ты больше не убьешь, – негромко сказал капитан. – Ты проиграл, а жаль.
– Жаль? – вроде бы искренне удивился мальчишка и, весь перекосившись, сел, привалился к стене, с наслаждением повел ногами.
– Конечно, жаль, – подтвердил Лафферти. – Я же все про тебя знаю. Видишь ли, смелые люди встречаются очень часто. А вот смелые и такие упорные – гораздо реже. Большинство взрослых бойцов, которых я знаю, поломались бы после того, что с тобой делали… Ну не обидно такому закончить жизнь на турецкой помойке? Я бы еще понял, если за что-то конкретное. Но из чистого упрямства?
– Ничего… – мальчишка неприятно усмехнулся. – Наши скоро все помойки как следует почистят, и до ваших доберутся… А мое упрямство – мое дело… – он пошевелил плечом.
– Я хочу предложить тебе начать новую жизнь, – спокойно сказал капитан. – Совсем новую, Ник. С хорошими перспективами, новыми друзьями и интересным делом.
Мальчишка слушал. Не рычал, не пытался кинуться, не морщился презрительно – слушал, и Лафферти мысленно улыбнулся. Он видел за время своей карьеры несколько случаев, когда именно вот из таких ненавистников, из яростных малолетних врагов и выковывались воины демократии – главное вовремя подойти и сказать нужные слова.
слушал– Поясните вашу мысль, – сказал вдруг русский, и Лафферти вздрогнул от неожиданности, удивленно смерил мальчишку взглядом. На долю секунды он увидел за нынешней внешностью измученного волчонка довоенного мальчишку – вежливого, чистенького, а главное – умного. Увидел – и ощутил что-то вроде предвкушения усаживающегося за стол гурмана: вот это будет приобретение! Только бы не сорвалось!
умного– Я не буду произносить примитивных вещей – вроде того, что одно твое слово, и твоя судьба изменится, и так далее, – небрежно сказал капитан. – Ты, по-моему, только расхохочешься в ответ.
– Еще бы, – без тени улыбки ответил русский и сморщился от боли.
– Давай сделаем так, – Лафферти отпил кофе. – Тебя поместят сейчас в отдельную каюту. Отмоешься. Выспишься. Отъешься. И почитаешь кое-какие бумаги. Это тебя ни к чему не обяжет. Не захочешь – откажешься оптом. Тогда тебя расстреляют. Тоже выигрыш, согласись. Итак?
Мальчишка вдруг нагло потянулся. Лафферти видел, как больно ему двигаться, но он потянулся – свободно и лениво. И сказал с насмешкой: