Речел сначала не поняла, почему Быкоголовый сказал о Джоне в третьем лице, ведь тот сидел с ним рядом,  однако поворот кресел все прояснил. Фигура в зеленой хламиде потеряла лицо Джона, и теперь на них смотрел голый череп неизвестного. Зеленый начал оправдываться:

       - Но она же ничего не сделала и была занята только собой. Придет время, и она от нас ни куда не денется. И вообще последний пришел к нам не по и их воле.

       - Не по их?!! – голос Багрового казалось, рвал ушные перепонки. - А зачем они вкладывали каждый раз смерть им в руки?

       Если бы хоть раз им повезло, я бы давно уже взял жрецов к себе. Однако все их неофиты слишком дорожили своей жалкой жизнью. Глупцы. Ладно, хватит об этом. Заслуживают внимание только эти трое. Жрецов вернуть в мир.

      Звероголовые кинулись к креслам Георга и Бет, и уволокли их куда-то во тьму. Перед судом остались одни девушки.

      Только теперь Речел поняла, что им грозит. А Черный опять начал:

      - Они столько раз пропускали соблазненных ими через мясорубку страданий, боли и унижения, что не грех и самим узнать, что чувствуешь, когда твою плоть превращают в собачий корм… Или медленный, очень медленный огонь. Решетка! Нет сковорода с маслом или вертел…

      А может быть, сдерем кожу? Такую кожу жалко портить. Мастера сделают из нее прекрасные чучела. И переходить к нам они будут долго…

      Но Зеленый прервал Черного:

      - Эти молоды и красивы. Великая мать может захотеть их в свою свиту. Испорченных лиц и тела нам не простят. Даже умелая петля оставит вечный след на их коже. Казнь должна оставить их красивыми!

      Теперь уже багровый повысил голос:

      - Хватит! Они умрут. Умрут в муках, но тело и лица им не испортят.

 Палачи за дело!

      Грубые лапы намеренно причиняли им боль, освобождая девушек  от замков пристегнувших их к креслам. Сорвали с них одежду и, связав руки спереди какими-то  мягкими ремнями, поволокли к виселице.

      Когда один из уродов тащивших Речел ловко подпрыгнул и потащил к ней веревочную петлю, она решила, что ее накинут ей на шею, но она ошиблась. Петлей ловко захлестнули руки и тут же потащили ее вверх. Девушка оказалась весящей над тонким металлическим шестом с довольно широкими, легко скользящими по шесту, разомкнутыми обручами.

      Речел догадывалась, что это орудие пытки, но что должно было случиться дальше, не понимала. Не понимала даже тогда, когда обручи замкнулись у нее на бедрах, и шест оказался у нее между ног. Но волна ужаса накатывала все больше. Надежды не прибавил и голос Быкоголового: