— Центр, это Сантьяго. Мне нужно поговорить с Хоффманом.
Маркус продолжал переговоры. Дом решил, что это напрасная трата времени, но Маркус всегда делал все по правилам — по крайней мере, сначала. Он обязательно давал подонкам последний шанс. Возможно, это было и правильно. На каждого ублюдка, убивавшего товарищей Дома, приходилось гораздо больше обычных жалких неудачников, или невезучих вроде Диззи, или в общем-то неплохих людей, как те, что помогали Марии долгие годы, прежде чем черви захватили ее в плен.
«Я никогда не узнаю, кто это был. Возможно, кто-то из них сейчас там, внизу, на одной из лодок. Да. Моя жена тоже была бродягой».
Дом никогда не забывал этого. Сегодня был особенно тяжелый для него день: воспоминания с новой силой одолели его — это случалось теперь реже, но по-прежнему было почти невыносимо. Приближалась очередная годовщина их первой встречи с Марией. Сейчас хороших дней у него было больше, чем плохих, но плохие дни приходили, как будто для того, чтобы отомстить, призраки прошлого хватали его за горло и шептали: «Ты потерял всех: детей, родителей, жену, брата, друзей. У тебя остался только Маркус».
Маркус еще ждал ответа от Олливара, глядя на море через открытую дверцу «Ворона». Хоффман ответил:
— Что у вас там, Дом?
— Сэр, мы обнаружили флот бродяг к западу от острова, направляется к вам. Маркус разговаривает с их командиром.
— Они намерены атаковать?
— Если да, то капитан Майклсон быстро превратит их в щепки. Скорее, они везут оружие, а может, у них какие-то другие цели.
— Вам нужна поддержка?
— Пока нет.
— Передайте Маркусу — никаких обещаний, которые мы не в состоянии выполнить.
— Понял, сэр. Ждите сообщений от меня. Конец связи.
Геттнер заговорила:
— Я не могу кружить тут целый день.
— Дайте им пять минут, — попросил Маркус. — Если он согласится, вы можете меня высадить?
— Вы рехнулись.
— Можете?
— Хорошо, спуститесь по канату на паром у края флотилии. Я подойду к нему с правого борта — так меньше шансов, что нас обстреляют.
— Если ты спускаешься, я с тобой, — сказал Дом.