– Ну вот. А когда ты нас о камешек приложил, стенка вдребезги, бочонок вывалился, само собой, – и ни тебе капли! Всё на месте, до распоследнего глоточка. Будто пойло само решило – пора, значит. Его ж для того и берегли: окончание похода отметить. Вот ребята и того… отмечают.

Боцман мотнул головой в сторону костров, где нестройный хор закончил горланить «Милую Гвенн» и под хриплый аккомпанемент волынки завёл «Вдовушку из Керуака».

– А охрану выставили? Там хоть кто-то на ногах к полуночи останется? А то мало ли что…

Бастиан с досадой отмахнулся:

– Пусть гуляют, хуже не будет. Если у этой земли есть хозяева, они так и так что хочешь с нами сделают – хоть с пьяными, хоть с трезвыми. Нас всего-то четыре дюжины осталось, не забыл? А ребятам отдых нужен – заслужили. Как-никак, сегодня еле от смерти ушли!

– Вот-вот, – угрюмо отозвался Эрван. – Сидят там небось у костра и думают: чуть не угробил нас этот сопляк! Хорошо, капитан не оплошал: вовремя на мостик вернулся.

– Ах вот оно что… – протянул Бастиана. – То-то от всех сбежал, аж искать пришлось. – Он задумчиво хмыкнул. Продолжил с добродушной усмешкой: – Много ты о себе думаешь, парень. Да ты им сейчас до одного места! Палуба под ногами не качается, мясо на вертеле, медовуха в кружке – что ещё человеку надо?!

– Всё равно, – Эрван хмыкнул, упрямо наклонил голову. – Те, что поумнее, наверняка думают.

– Думают, – с лёгкостью согласился боцман. – Да не то что ты вообразил.

Бастиан нахмурил брови:

– Пей давай! Лоэ предупредил: не выпьешь до дна, рёбра не срастутся. Он туда намешал какой-то гадости, если что, нос зажми – и залпом!

Эрван послушался: жидкость раскалённой струёй потекла через горло в пищевод, лавой заплескалась в желудке… Когда Эрван вытер слезы и отдышался, по жилам разлилось приятное тепло, боль отступила. Слегка закружилась голова, горизонт начал мягко раскачиваться.

«Зря я столько сразу… – запоздало сообразил Эрван. – Да ещё натощак…»

Голос Бастиана отдалился, потерял чёткость, превратившись в смутное бормотание. Эрван украдкой ущипнул себя за ладонь, замотал головой. Навострил уши.

– …Лоэ всё в толк не возьмёт: как ты ухитрился сам себе ребра переломать? Грудью о румпель бился, что ли?

Эрван почувствовал, как запунцовели щеки.

«Спасибо, хоть темень! Дай Бог, не заметит…»

Тихо ответил, избегая насмешливого взгляда:

– Может, и так. Не помню.

– Не помнит он… Ладно, дело прошлое. А что до умных, как ты выразился… – Боцман ехидно фыркнул. – Лоэ просил сказать тебе кое-что. Передаю дословно: «Ты всё сделал правильно». Правильно, понял? И не забивай башку всякой дурью – не идёт тебе.