Массив центральной башни Хали вдруг занял полнеба. На выпуклой стеклянистой стене у её верхушки открылось подобие рта, выдохнувшего лиловое облако — похожее на светящийся туман, но страшное. Сергей не удивился, когда Анмай мгновенно развернул корабль так, что перед ними осталось лишь небо, и дал полный ход.

— Что… — успел сказать юноша прежде, чем перегрузка выжала весь воздух из его груди.

— Это страж! — Анмай ещё как-то мог говорить. — Я сдуру подошел слишком близко к генераторам! Теперь повезет, если просто уйдем живыми!

Сергей больше не мог спрашивать — он мог протолкнуть в себя ровно столько воздуха, чтобы не задохнуться. У него почему-то потемнело в глазах, он ничего не видел и это было обидно до слез — ему очень хотелось увидеть этот мир сверху. За грудиной родилась жгучая боль, но его душу сжигала боль куда более сильная — если ему, в общем-то сильному юноше, едва удавалось дышать, то каково же приходилось Иситтале?..

Он не знал, сколько минут это длилось, но потом он упал и стал падать… и падать… и падать…

Юноша с трудом сдержал испуганный крик и с ещё большим трудом — позыв к рвоте. Его желудок, словно воздушный шар, рвался вверх, безжалостно нажимая на солнечное сплетение — изнутри и это было почти невыносимо. Сергей полностью потерял ориентацию, он чувствовал, как кровь приливает к голове, пока ему не начало казаться, что его повесили за ноги. Он чувствовал ремни, прижимавшие его к креслу и был настолько уверен, что оно перевернулось вверх тормашками, что закрыл глаза. Ему мучительно хотелось выскочить из своей кожи.

— Это невесомость, — Анмай отделился от своего кресла и теперь плавал под потолком. — В космосе всегда так. Считается, что это очень приятно… наверное, если хорошо привыкнуть.

— А долго надо привыкать? — выдавил Сергей. Ему всё ещё казалось, что кто-то давит ему коленом точно между ребер. — Если долго, то я, пожалуй, сойду с ума.

— Недолго. Сутки или двое. Обычно.

— А ты много летал?

— Ну… если в общем… это первый раз. То есть, я отлично знаю, что делать, но сам я не летал. Разве что в мечтах. Я имею в виду это мое воплощение. Другие… другие Вэру… наверняка летали больше. Особенно первый. Он… — Анмай помолчал. — Я чувствую, что во мне… чего-то не хватает. Но не могу вспомнить. Чего-то очень важного… самого важного… — его лицо вдруг мучительно исказилось и это неожиданно больно задело юношу. Он попытался представить, каково сознавать себя копией истинного существа, одной из множества, но не смог.

— Теперь у нас только один шанс, — совершенно другим, спокойным голосом сказал файа. — Мы направляемся к Воротам, но не сможем войти в них — нас вынесет к Центральной. Там каждый сам выбирает свой путь, а наш корабль для этого не приспособлен… мы просто погибнем. Нужно найти центр управления и оттуда связаться с Файау. Сразу скажу — это маловероятно. Я плохо помню, что там. Могу представить… но не точно. Там всё живое… разумное… короче, сам увидишь.