Положение его было, по–видимому, незавидное.

Креппер облегченно откинулся на пружинящую обивку кареты.

— Кажется, вырвались, — отдуваясь и теребя тесный воротничок, — сказал он. — Это была ловушка. Покушение. За нами охотятся. Я молю бога, сир, чтобы мы добрались да Звездных Карт целыми и невредимыми…

От него пахло духами. Бисер пота выступил на продавленных узких висках.

Карета мелко затряслась по брусчатке.

— Однако, я вас предупреждаю, — холодно сказал Клаус. Если с вашей стороны последуют трусость или предательство, если я почувствую хотя бы малейший обман, если Карты откроют мне неискренность ваших замыслов, то имейте в виду: я не пощажу никого! Меч со мной, и удар поразит всякого, кто принадлежит Тьме…

Креппер всплеснул руками:

— Умоляю вас, сир!.. Все мы преданы вам и готовы отдать за вас последнюю каплю крови!.. Честь и верность — таков наш девиз… Клянусь жизнью, сир! Чтобы мне никогда не увидеть Четвертую Карту!..

Голос у него дрожал от выплеснувшейся наружу обиды, пух бесцветных волос приподнялся, как у вылупившегося цыпленка, а крысиные, чуть розовые глаза наполнились искренними слезами.

— Я верю вам, — сказал Клаус.

Он положил пальцы на рукоятку меча. Карета несколько притормаживала. Промелькнули в окне — чугунная решетка ворот, строй гвардейцев с начищенными до сияния багинетами. Видимо, они уже подъезжали к парадному входу. Слышалась приятная музыка, в которой переливались литавры. Неожиданно взлетел фейерверк — озарив ширь пространства зеленоватой сказочной ясностью.

Выявились из темноты скульптуры и памятники.

Карета остановилась.

— С благополучным прибытием, сир! — подобострастно сказал Креппер.

Все его слегка уплощенное, невыразительное лицо как бы ожило, расплываясь в улыбке — уши, вдруг показавшиеся из–под волос, брыкливо задвигались, а сквозь влажную растянутость губ забелели неравномерные зубы.

Впечатление было не очень приятное.

Он как будто чему–то обрадовался.

Тем не менее, Клаус не обратил на это внимания, потому что по широкой мраморной лестнице, украшенной бюстами неизвестных героев, меж которыми в громадных плафонах переливались огнями волшебными светящиеся цветы, на почтительном расстоянии сопровождаемый свитой, своим праздничным великолепием как бы тоже образующей живой цветник, под руку с гибким, одетым в облегающий мех человеком, плавной медленностью движений подчеркивая важность происходящего, приближался к нему сам Мэр, и свободная, в пенной манжете рука его поднималась, изображая приветствие.

— Я рад видеть вас, дорогой друг! Принц, позвольте представить вам нашего избавителя!..