Старший прапорщик испытывал яркую, веселую злость. На всякий случай они дотащили распылитель пеногенератора-«двухтысячника» обратно к стойке, там теперь было кому присматривать за порядком. Потом старший лейтенант отдал команду, и они снова побежали. Майор уже уехал куда-то назад к «точке», где собирали уцелевший летный персонал. Машины не было, так что двигаться пришлось своим ходом: несмотря на слова старшего расчета, приказ капитана никто не отменял. Судец бежал за Баиром Енгалычевым, то и дело обегая или перепрыгивая глубокие выбоины в бетоне. Несколько раз он отмечал, что бомбы ломали плиты, — такое бывало, если удар приходился близко к краю. В остальных случаях они просто оставляли полуметровую закопченную воронку, засыпанную крошками и обломками, иногда с торчащими обрезками арматуры. Дважды по пути попадались невзорвавшиеся бомбы, как две капли воды похожие на ту, что он рассмотрел рядом с «Алексеем Плоховым». Который уже почти наверняка догорает. Эта мысль снова сдвинула что-то в его мозгу, и старший прапорщик взвыл от ярости, наддав вперед. Он знал эту машину до последнего болта от момента вступления в строй, он проводил с ней больше времени, чем с дочками. За нее ему заплатят по высшему счету, в чем бы это ни выражалось. 200 килотонн, суки! 200 килотонн хотя бы по одному городу, и вы вечно будете переваривать сдачу за «Плохова». У него не было ни малейших сомнений в том, кто это сделал. Ну, молитесь! Ракеты уже наверняка пошли!

Удар по аэродрому стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев — это однозначно война, причем в полную силу. Почему удар был неядерным? Рвутся ли сейчас боеголовки «Минитменов» и «Трайдентов» над Москвой, Архангельском, Минском? Судец снова пробежался взглядом по горизонту: все было чисто. Не мелькали отсветы вспышек, не грелся воздух. До Саратова всего ничего через Волгу, и в нем проживает больше 800 тысяч человек. Наверняка, будь начавшаяся война ядерной, заряда не пожалели бы ни на него, ни на «Энгельс-2». Тот же «Минитмен» несет три разделяющиеся боеголовки по 300 килотонн — это как раз подошло бы для такой разнесенной цели, которой являются авиабаза 22-й Донбасской ТБАД. Значит?.. Что это значит? Что?

К моменту, когда их нагнала машина, оба уже полностью выдохлись, но обвинить их было не в чем. Рассредоточение машин обоих полков по площади авиабазы не защитило дивизию от тяжелых потерь, но оно спасло ее от полного уничтожения в течение считаных минут. Теперь на поле было полно народу и полно техники. Енгалычев махнул рукой пролетающему мимо УАЗу, и тот тут же остановился. За рулем был солдат-срочник: бледный, с глазами навыкате. Оказывается, его послали именно за техниками; он мотался по рулежкам уже минут пять или больше, чуть не влетел под пеноподъемник, но они стали первыми, кого он нашел.