— Как я могу это сделать? как?!

— Верить.

— Изменения есть? — спросил Клейн беспокойно.

Лицо Аника изобразило крайнюю степень с трудом скрываемой печали.

— Предагональные симптомы… Если хотите, подождем еще. — Его тяжкий вздох добил Марсель.

— Давайте, делайте. Я уже не могу. Нет! сперва я помолюсь. Не мешайте мне.

Чтобы отсрочить неизбежное, она к «Во имя Отца», «Отче наш» и «Радуйся, Мария» прибавила «Здравствуй, царица», но от волнения больше ничего не вспомнила. Приникнув к хозяйке, розовая пантера внимательно выслушала и завершающее — «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу ныне, присно и во веки веков. Аминь».

— Ну, теперь все. Аник…

Клейн перетянул ей плечо резиновым ремнем, Марсель с усилием стала сжимать и разжимать пальцы, Аник нашел вену и, сдвинув кожу, косо ввел иглу.

— Нет, погоди!

— Что? — участливо спросил Аник, плавно вдавливая поршень.

— А… я… — Глаза Марсель, подрагивая, закатились под опускающиеся веки.

— Монитор. — Отложив шприц и приклеив ватку к коже кусочком пластыря, Аник начал расстегивать на Марсель блузку; Клейн, подкатив столик к кушетке, переставил с него на изголовье миниатюрный аппарат, из-за множества проводов похожий на игрушечного осьминога с темно-серым глазом — желтая глазная щель осциллограммы пока была прямой и похожей на нить.

— Начали. Первое отведение. — Клейн подал провод с плоской присоской на конце. — Второе отведение. Третье…

— Все поставлены. Запись.

Желтая линия ожила, зазмеилась пикообразными изгибами.

— Ноль часов пятьдесят семь минут.

— Ф-ф-ф-у, насилу уломали вовремя! Айда за каталкой.

На пороге холодильника Клейн впрыснул Марсель вторую, убийственную порцию. Сердечные сокращения быстро зачастили, стали перемежаться разрывами, дыхание сбилось.

Журча колесиками, каталка въехала в проем между покрытыми изморозью радиаторами; в трубках за гармошками однообразно изогнутых пластин еле слышно шелестел фреон. Одинокая бело-синяя лампа на потолке освещала неподвижно вытянувшуюся Марсель и пантеру — та не захотела расстаться с хозяйкой.