Гардакар, снова в парадных одеждах, развевавшихся на ветру, шествовал мимо войска в сторону фраоков. Навстречу ему выбежал юркий Асаг.

— Надо написать и запечатать бумагу с инструкциями для придворных, — послышался голос беса, — на тот случай, ежели бэла всё-таки постигнет не тот исход…

— Бэла может постигнуть только один исход — победный, — отрезал Гардакар, отстраняя Асага с дороги, и громко сказал уже фраокам: — Что такие мрачные? Я только что от чертей, вот уж кто умеет развеселить!

Встав между Фарлайтом и Ламашем, он продолжил, уже беззвучно:

— Я всё-таки допускаю, что Раутур меня изрядно потреплет, прежде чем я упокою его простую, как вирмский лапоть, душу. Так что будьте готовы, когда всё закончится, мгновенно открыть портал ко мне, а потом в Цваргхад. Один из вас заберёт меня, другой останется командовать армией. Уверен, что кшатри не развернутся восвояси, увидев смерть лидера.

— Фарлайт остаётся, — выпалил Ламаш вслух. — Я тайный агент, а не генерал.

— А я стратег, а не тактик, — поморщился Фарлайт. — Я не могу быстро соображать в гуще боя.

— Раз уж вы растеряли моих лучших генералов на жалком Норшале, придётся кому-то из вас стереть молоко с губ, — сказал им Гардакар. Вдруг он застыл, и невысказанные слова застряли у него в глотке.

— Что случилось? — забеспокоился Ламаш.

— Это что, Каинах среди кшатри?

— Где? — удивился Фарлайт.

— Вот, а я думал, что мне показалось, — отозвался Ламаш.

— Да где?!

— Всё, исчез. Понял, что я его увидел, — задумчиво проговорил Гардакар.

— Зря ты смотрел глазами на тела, а не нутром на души, — сказал Ламаш Фарлайту. — Он без крыльев, видно, скрыл завесой. Может, и лицо изменил… Я не разглядел лица. Вот предатель!

— Вы же говорили, что он погиб? — вдруг посуровел судья. Но не успели фраоки дать ответ, как из стана кшатри над долиной прозвучал горн. Наступил первый час дня.

Гардакар открыл маленький портал в центр долины, скоро появился и другой портал, открытый кем-то из вражеских магов, оттуда вышел мечник в скучном, на взгляд Фарлайта, боевом облачении безо всяких украшений.

— Это же Раутур? — спросил у него Ламаш.

— Да.

— Решил произвести впечатление простотой, что ли?