Жарков принял испытание спокойно. Так в сказках богатырь выслушивал задания Бабы-яги. И у них в Ряполове к чужакам долго присматривались, испытывали и нрав, и умения. А то мало ли кого ветром из города принесет. Алексей принялся закатывать рукава.

– Этак он вас, Алексей Степаныч, вместо себя пристроит, а сам в зоотехники выбьется. А, Василич? – поддела старика смешливая соседка.

– А хоть бы и в зоотехники, – обиделся дояр, – нешто я колхоза не знаю. Не велика премудрость, Алексей Степаныч меня выучит. Неужто не разберусь.

– В четырех сиськах коровьих разберись, грамотей, – захохотали бабы. – Не нужен нам старый плешивый зоотехник, когда нам партия такого красавца молодого прислала.

Жарков неодобрительно покачал головой, продолжая улыбаться.

– А что, бабочки, кто из вас самая лучшая доярка? – подзадорил он. – Посоревнуемся? А потом ты мне, Семен Василич, коровник покажешь. Покажите, что за корма у вас, как молодняк поживает.

Бабы, посмеиваясь, повели Алексея показывать коров и молодняк. Едва отбившись от их шумной радостной стайки, Жарков вышел из дверей, по дороге подцепив под мышку Чуберлена, и поискал взглядом старика. Выспрашивать у баб про особинку Знаменского Алексей Степаныч не рискнул, а старый дояр показался мужиком сметливым и вдумчивым, да и поболтать не дурак.

Василич уже скинул рабочее, надел свое, деревенское, и теперь умывался, в три погибели согнувшись над ведром воды у колодца. Он фыркал и плескался как гусь, и мелкие капли воды блестели в коротких иголочках седины на круглой макушке старика.

– Семен Василич, – позвал его Жарков. – Мы же с тобой хотели по трубочке выкурить. А ты засобирался уже? А я-то думал, поговорим.

Дед потер лицо полотенцем, тщательно вытер руки и теперь, кряхтя, раскладывал полотенце на перекладине воротец.

– Уж через пару минут сухое будет. Бабочки пойдут – приберут. А мы с тобой потолкуем, как без того. Только сейчас побегу я, товарищ зоотехник. Работники из полей скоро придут. А тебе если охота до разговору – так у девчат день до вечера долог. Ты мужчина видный, не то что я, старый строчок.

– Так, может, по дороге поговорим. – Жарков подцепил из ведра горстью воду, потер лоб.

– Что, боишься, девки на части порвут, если Василич тебя плешью не прикроет? – Старик усмехнулся, застегнул ворот, словно на свидание собирался. – Да ладно. Пойдем. Ты работников-то уж видел?

Алексей кивнул. Отчего-то старый Василич сразу пришелся ему по душе. Может, оттого, что напомнил умершего еще до войны деда, а может потому, что на таких стариках, балагурах и трудягах, всегда деревня стояла, и Алексей привык доверять таким, да и чутью своему верил. А чутье подсказывало – добрый человек старый дояр.