Уже тогда я стала понимать, почему вокруг Эвида стали собираться именно эти люди, а не какие-то другие. Почувствовав его слабину, они решили воспользоваться ею для собственной выгоды, решили занять привилегированное положение среди других членов экспедиции. Не знаю, что именно разбудило в них эти звериные инстинкты, откуда в них вдруг появился этот ужасный эгоизм и алчность… Они просто сбросили с себя покров благовоспитанности, как ненужную обузу, как змея сбрасывает с себя старую, высохшую кожу, словно и не было далекой и прекрасной Земли… А может быть, они были такими всегда, даже там, на Земле?

Илви подняла ко мне вопрошающие, полные печальной грусти глаза. Я прекрасно понимал, какие чувства сейчас переполняют ее сердце.

— Эвид стал в их руках жалкой пешкой, хотя и мнил себя главной фигурой. Таким образом, у них оказались все запасы воды и продовольствия, а так же медикаменты, что в нашем положении было особенно страшным. Прежняя дисциплина превратилась в ничем не прикрытый диктат со стороны Эвида и его приспешников. Нужно было спасать экспедицию, избирать нового руководителя, но весь ужас заключался в том, что понимали это только несколько человек. Большинство же оказалось не на нашей стороне. Люди устали от постоянной борьбы за выживание и им было уже все равно за кем идти. Нам все же удалось собрать совет экспедиции, но на нем мы оказались в позорном меньшинстве. Все закончилось тем, что, разругавшись, люди расползлись по своим норам, как звери. В тот день я проревела до самого рассвета. Все рушилось — непоправимо и безнадежно. Люди, которых я считала своими друзьями, отвернулись от меня, и моя борьба разбилась о стену их непонимания. Меня охватило отчаяние. По лагерю поползли нелепые слухи, одни отвратительнее других. Я просто диву давалась, как люди изменялись буквально на глазах. Они научились лгать, хитрить и заискивать перед другими, сильными и влиятельными… Никогда бы не поверила в такое на Земле! А потом мне подумалось: чем я хуже этих, особых? Почему я — молодая, красивая, умная женщина — должна страдать в этом проклятом болоте, если можно жить по-другому?.. Ну что ты смотришь так на меня? Да, мне приходилось расплачиваться своим телом за это благополучие! У женщин есть неоспоримое преимущество, когда речь заходит о цене… Что, осуждаешь меня?.. А мне наплевать!

Она отвернулась. Я, молча, смотрел на нее. Теперь мне стало понятно, почему в лагере царит такое безлюдье. Но как они могли опуститься до такого?! От этих мыслей у меня мороз шел по коже. Теперь их с Землей разделяла не только временная пропасть — между нами лежала куда более страшная пропасть, по краю которой мне тоже довелось пройти в своей жизни. Пройдя сквозь горизонт смерти, они все же остались мертвыми — мертвы были их души.