Казалось, я должен был что-то понять.

– И? – спросил я с легким нетерпением, не собираясь понимать ничего.

– Ну… – он натужно прищурился, будто подбирал слова, – он шуметь начал, Странного зовет, а… это… Хмурый сказал, что ты и есть Странный… Да?

– Да, – кивнул я, поджав губы, – что ему надо?

– Да вот не говорит, гад, – выпучил он глаза и опять хлюпнул красным носом. – Говорит, Странного позови, говорить с ним хочу. Вот…

Я шумно выдохнул.

– Пани Аида, – позвал я.

– Да, пан инспектор! – с готовностью откликнулась полька.

– Вы тут проследите за обстановкой, а я сейчас вернусь, – сказал я деловито.

– Я прослежу, пан инспектор!

Я поморщился.

– Ты надолго? – спросила Ирина с досадой.

– С нашим «зэка» пообщаюсь и приду, – ответил я, вставая.

– Приходи скорее. – Ирина поглядела на меня с мученическим выражением лица.

– Конечно, милая…

– Не переживай, Ирыся! – горячо сказала Дронова. – Он скоро будет: наверное, преступник хочет признаться!

Ирина тяжело вздохнула, а Дронова ободряюще стиснула ее локоть.

Мы с рыжим пошли, раскачиваясь на колеблющемся полу вагона, к хозблоку, рядом с купе убиенного Дарби.

Рыжий достал пистолет на изготовку и сказал через дверь:

– Слышь! Идет к тебе твой Странный! Ты это… без ерунды давай, а то шлепну, понял?