— Хорошо! — решился он, наконец. — Сейчас только спасательный жилет возьму. — А ты обязательно меня дождись, одна не ходи!

— Договорились. Но, пожалуйста, поторопись!

* * * *

Синяя акула передвигалась стремительно, чуть приоткрыв пасть и пронзая острым носом темную толщу вод. Она плыла на глубине примерно двадцати метров и выше подниматься не собиралась: на поверхности сейчас творился настоящий ад, что было косвенным признаком близости ее цели. Впрочем, ей косвенные признаки и не требовались: «внутренний навигатор» четко наводил ее на нужное место. Имелся у нее и «внутренний таймер», время на котором стремительно утекало: цель ее уже почти появилась в этом мире, и Данире, использовавшей тело акулы в качестве материальной оболочки, требовалось торопиться, ибо с каждой минутой повышалась вероятность того, что на острове окажется кто-то другой, и тогда ее священная миссия окажется под угрозой.

Впрочем, ламия в себе нисколько не сомневалась. Она опередит всех. А если не опередит, то настигнет и убьет уже там. Перед внутренним взором криганки возник темный силуэт острова, к которому она так стремилась. Скоро он материализуется окончательно и тогда… Впрочем, всему свое время. До цели Данире осталось совсем немного.

* * * *

Виктор и Юлия, конечно, надели дождевики, но когда небеса, наконец, прорвало, хлынуло так, словно они встали под Ниагарский водопад. В считанные мгновения брат с сестрой промокли до нитки, и плащи у ребят тут же утратили свою актуальность, ибо стать мокрее было уже невозможно. Сплошная стена воды снижала и без того невеликую видимость практически до нуля. Впрочем, в этом были и свои плюсы. По крайней мере, те немногие матросы, что находились на верхней палубе, Комольцевых не заметили, иначе непременно прогнали бы вниз, невзирая на любые уговоры и протесты, поскольку экипаж «Адмирала Колчака» отвечал за жизни присутствовавших на корабле научных работников.

А брат с сестрой, судорожно вцепившись замерзшими пальцами в штормовой леер[11], до рези в глазах всматривались в серую хмарь, периодически озаряемую вспышками молний. Время от времени их накрывало одной из громадных волн. Тогда они зажмуривали глаза и теснее прижимались друг к другу, не отрывая рук от леера и молясь о спасении. Когда вода уходила, они открывали глаза, откашливались и продолжали напряженно смотреть. Широта и время года явно были не те, чтобы долго оставаться мокрыми на холодном ветру. Но весьма четкая перспектива грядущей простуды волновала сейчас Комольцевых в последнюю очередь.

Увидеть что-либо во мгле можно было лишь при грозовых разрядах. В первый раз Виктор счел это обманом зрения. Но, судя по тому, как напряглась рядом сестра, ему стало ясно, что это увидел не один он. Когда молния сверкнула в следующий раз, темная громада в отдалении обрисовалась еще более четко. А в третий предположение превратилось в уверенность: мрачный силуэт на фоне бушующих волн им не привиделся и являлся ничем иным, как клочком суши среди безбрежного океана, причем, там, где никакой земли не было и в помине, что бесстрастно подтверждали и всевозможные географические карты любой степени подробности, и даже снимки со спутника. Само по себе это было чрезвычайно странно: из ничего острова не возникают, а вулканическая природа этого конкретного была очень сомнительна.