– Это казна? – спросил Роджер.

– Да. Чистый налик, никаких банковских переводов.

– А чего так много? Небось мелкая наличность-то? У наркош ведь крупных не водится.

– Эти люди берут любые – мелкие, крупные. Бабло – оно и в Свазиленде бабло.

Они постояли пару минут, но с той стороны не было слышно ни единого звука.

– Ну точно обдолбались. Там еще Сурок и Бонифаций – те еще торчманы, это они всех подбили.

– А сколько всего народу?

– Человек двенадцать.

– Тебе дробовик не натирает?

– Не, я его на веревочке подвесил. Если не бегать, так он и не мешает.

– Хорошо. Какой-то странный был вид у этой станции, никогда таких не видел.

– Это обычный сухогруз. Они его где-то сперли, заякорили в точке нейтрала, и все, сиди себе и кури.

– А регистрация?

– Ну, как-то решили этот вопрос. Наверно, отстегивают кому-то, а может, зарегистрировали как какой-нибудь клуб для чудиков. Ходов много.

Наконец за дверью послышался скрежет. Провернулись тяги, и над входом загорелся зеленый огонек, что означало – шлюз открыт и заполнен воздухом. Энша дернул тяжелую дверь, они с Роджером прошли в полость шлюза и снова стали ждать.

– Чего-то они не торопятся, – заметил Роджер.

– Наркоши, блин. Вот так приезжаешь и всякий раз, как в омут – то ли вынырнешь, то ли нет, – со вздохом произнес Энша.

– Но ты же говорил – друзья!

– Ну как друзья?.. Пока я на систему работаю, мы друзья, а приедешь частником – выйдешь за борт через мусорный бак. У них это запросто. Тут, бывало, прикатываешь, а на соседней точке судно причалено. Яхта какая-нибудь. Чья, спрашиваешь, игрушка, а они только переглядываются. И чужих на борту вроде нет.

Наконец загрохотала дверь станции, и в сумрачный шлюз полился яркий свет.