Насмешка.

— Теперь плоскому не нравится моя стена. Да, влип!

— Он, понимаешь, смотрит, но ему, понимаешь, не нравится…

Из кулака нижнеземельца раскрутилась серебряная лента, выпрямилась и затвердела. Свитковый клинок. Такие же клинки вытекли, словно струйки масла, из рук его сообщников.

Больше всего Габриела испугала мысль, что его противникам ничего не нужно. Их ничем нельзя ублажить. Землянин для них — развлечение; скольжение клинка и долбление кулака по расщепленной плоти добавят приятную остроту скучному вечеру. Габриел перекатился на носки и приготовился к боли прежде темноты.

Но боль так и не пришла. Вместо этого знакомый и желанный голос каркнул:

— Это тот самый. Которого надо пропустить.

Третий глаз Эрзи расцвел радугами, когда она скользнула мимо собравшихся нижнеземельцев. Габриел едва сдержал вздох облегчения.

Первый нижнеземелец не шелохнулся.

— А точно он?

— Так же точно, как то, что у тебя генинжевый червяк вместо пиписьки, мальчик, — фыркнула Эрзи.

Габриел вздрогнул, но нижнеземелец и ухом не повел. Он только чуть отклонился назад — жест неохотного отпускания.

— За мной. — Эрзи ущипнула Габриела за руку. Нижнеземельцы не сдвинулись с места, и ему пришлось

протискиваться между ними, вздрагивая всякий раз, когда их клинки поворачивались следом за ним, как ножки смертоносного циркуля. Облегчение Габриела было так велико, что он даже не испугался, когда Эрзи спустилась в дыру в тротуаре. Ее ведьмина клешня вновь появилась и поманила его вниз.

Десять минут спустя клаустрофобия Габриела вернулась с утроенной силой, и стены туннеля навалились на него, стискивая легкие.

— Ты не потерялся, парень?

— Я здесь, не беспокойся, — хрипло ответил Габриел.

— Ты принес что-нибудь поесть?

— А? Нет. Нет, я ничего не принес. Прости. Эрзи высокомерно фыркнула: