Габриел моргнул.

— Простите?

— Нажатием… кнопки, — Уэстлейк убрал палку из костра и тихонько подул на тлеющий кончик, — они уничтожили Других и послали весть своей родной планете. Все, что осталось от их солнца, — это быстро расширяющееся облако газа в центре — с пульсаром, последним тлеющим угольком великого пламени, вспыхивающим и гаснущим, вспыхивающим и гаснущим. Как маяк.

У Габриела перехватило дыхание.

— Значит, Маяк действительно был маяком?

— Автоматическим маяком, послушно передающим свое послание… никому. Странно, что никто — кроме меня, разумеется, — так и не додумался, что экваториальная плоскость вращения Маяка точно пересекает то место, где звезда Куерина находилась 350 ООО лет назад. Тебе это число ничего не говорит?

Габриел ответил сразу:

— Теория ван Стратен. Она утверждает, что куеринцы застряли на их нынешнем уровне развития в течение 350 000 лет.

— Совершенно верно. Откуда могли те последние, забытые выжившие там, в туманности, знать, что на их родной планете тоже все неладно?

— Они послали сигнал бедствия, который так никто и не получил.

Уэстлейк мрачно кивнул:

— Еще одна цивилизация уходит неоплаканной, еще один дух умирает неуслышанным.

Наступило долгое молчание. Капелька жира упала с вертела в костер и зашипела на тлеющих углях. На горизонте горы тонули в зареве гаснущих сумерек, и лента новорожденных звезд высыпала на небо. Габриел поднял глаза и там, вверху, прямо над головой, увидел светящийся Штопор и в конце его — мигающий огонек.

— Господи, — прошептал землянин.

— Я принес их с собой как напоминание, — мягко сказал Уэстлейк.

Глаза Габриела расширились.

— Вы вовсе не отключены!

— Дошло наконец? — Уэстлейк подмигнул и ткнул большим пальцем вверх. — Как я мог сопротивляться возможности захватить с собой мой собственный кусочек неба из Старого мира в Новый?

Габриел тихо засмеялся, и Уэстлейк недоуменно поднял брови:

— Не желаешь поделиться источником веселья? Не веря самому себе, землянин покачал головой: