— Долго мы будем молчать? — не выдержал он наконец.

— Хочешь, спою? — спросила она безразлично.

— Давай, — обрадовано сказал он. — У тебя замечательный голос.

Она молчала.

— Ну? — спросил он.

— Что?

— Ты собиралась петь, — напомнил он.

— Я тебе не соловей и не музыкальная шкатулка, — огрызнулась она.

От этой фразы ему стало не по себе.

— Слушай, я ведь хочу как лучше, — сказал он. — Ты в последнее время стала все чаще и чаще отдаляться от меня, мы будто стали чужими друг другу.

— А мы и так чужие, — усмехнулась она высокомерно. — Ты всего лишь обыкновенный парень, которому я дала.

От этих слов у него перехватило дыхание. После услышанного он пару минут приходил в себя, собирался с мыслями.

— Тогда какого дьявола я потащился с тобой через всю Европу? — выкрикнул он. — Зачем ты втянула меня в это?

Джип взвизгнул тормозами, вильнул кузовом и замер у обочины. Она выскочила из машины и пошла прочь, напоследок с размаху хлопнув дверцей. Некоторое время он не понимал что происходит, затем опомнился и бросился вслед за ней.

— Анджелла! — окликнул он ее.

Она обернулась. В свете придорожного фонаря была отчетливо видна влажная дорожка от одинокой слезы на ее лице.

— А тебя никто не заставлял тащиться со мной через всю Европу, — произнесла она срывающимся голосом.

Он не знал, что сказать. Он прекрасно понимал — она ни в чем не виновата, но не находил нужных слов, чтобы извиниться перед ней.

— Знаешь, ты прав — нам тесно на одной дороге. Пора бы уже нам с тобой расстаться, — сказала она, успокоившись.

Он стоял как громом пораженный. Она подошла к машине, открыла заднюю дверцу, расстегнула сумку и принялась доставать оттуда свои вещи. Затем завернула в них патроны, сложила сверток в большой прямоугольный картонный пакет и захлопнула дверцу.