— Приступим? — Меньшиков окинул взглядом присутствующих, словно спрашивал их согласия.

Все молча кивнули.

— Лейтенант, пройдите в это кресло. Мы постараемся контролировать вас, чтобы помочь в случае чего. Как я понимаю, вы можете вернуться в одном из двух случаев — самостоятельно по желанию или необходимости и в случае потери контакта. Необходимость возникает при наступлении угрозы телу, вашему телу, — Иван с интересом слушал объяснение, хотя ни о чем подобном ранее не задумывался. — Если нам покажется, что у вас затруднения с возвращением, мы создадим угрозу для тела.

— В смысле? — насторожился Волгин.

— Не волнуйтесь, совсем немного электрошока и вы в тот же момент вернетесь. Для вас это пройдет совершенно безболезненно и безопасно, — граф излучал такую уверенность и радушие, что создавалось впечатление не полной искренности.

Именно такие улыбчивые персонажи рекламируют всякую гадость с экранов визоров. Им самим ту гадость не есть и не носить, потому и улыбаются, представляя, каково будет тем, кто на их рекламу поведется. Но тут и сказать нечего, не будешь же с самим графом Меньшиковым спорить, хоть он тебя с подобной улыбочкой попросит кусок дерьма съесть. А куда денешься? И съешь, потому что жизнь одна и прожить ее надо так, чтобы… как это у древних было сказано? — в общем, прожить ее нужно так, чтобы не помереть раньше времени.

Обступили Волгина со всех сторон молодые неулыбчивые парни, вроде как с креслом чего-то химичат, вроде как датчики туда-сюда цепляют, а с другой стороны колготятся больше, чем делом занимаются. Такое впечатление у Ивана создалось, что нужно им то кресло, как собаке пятая нога. И что любопытно в тот же момент голова жутко разболелась, вступило, что хоть врача зови. Но неуместно пилоту на мигрень жаловаться. Само пройдет, — поморщился Иван, — заживет как на собаке.

Только подумал он об этом, как голова сама собой перестала болеть и молодцы дело свое странное бросили. Отошли в сторону с недовольными минами на лице, вроде как не получилось у них что-то. А чем недовольны непонятно, молчат, тупо в потолок смотрят. Их место другие люди заняли, поделовитее, порукастее, сразу видать, что специалисты, не то, что прежние.

Уселся Иван в кресло поудобнее, расслабился, дождался, пока подручные магистра его датчиками облепят, да шлем какой-то причудливый на башку насадят и сосредоточился на номере 12–20—44—35. Номер тот словно кто выцарапал в мозгах, настолько хорошо запомнился. Правда, толку от этого ноль, но не признаваться же в собственном бессилии.