Из-под этого купола жрец йетши вышел один. Он не стал убивать своего заклятого врага, потому что хотел сохранить угрозу его возможного освобождения для усмирения собственных непокорных подданных. Он оставил Кхосатрала лежать на золотом помосте с ножом на груди, чтобы тот играл роль заклятия, призванного сделать его бесчувственным и бездыханным вплоть до наступления судного дня.

Но прошли века, жрец умер, башни покинутого жителями Дагона рухнули, предания стали забываться, а йетши вымирали, не в силах противостоять эпидемиям, голоду и войнам, так что их осталась лишь горстка, влачащая жалкое существование на берегу моря.

И только загадочный купол успешно противостоял разрушительному воздействию времени, пока случайная молния и любопытство рыбака не сняли волшебный нож с груди Кхосатрала Кхеля. Чары рассеялись, бог восстал со своего ложа и вновь обрел могущество. Ему показалось забавным восстановить город таким, каким он был до своего падения. С помощью своего черного колдовства и некромантии он поднял башни из праха прошедших веков, а горожане, давным-давно обратившиеся в пыль, вновь обрели жизнь.

Но люди, познавшие смерть, ожили лишь наполовину. В самых сокровенных уголках их душ по-прежнему властвовала смерть. Магия заставила жителей Дагона жить и любить, ненавидеть и предаваться праздным утехам, а падение Дагона и собственная гибель оставались для них лишь смутным воспоминанием. Они жили в зачарованной дымке иллюзии, ощущая всю странность своего существования, но не пытаясь доискаться ее первопричин. С наступлением дня они погружались в глубокий сон, пробуждаясь лишь ночью, которая была сродни смерти.

Все эти события кошмарными видениями промелькнули перед внутренним взором Конана, пока он сидел на корточках подле обитой декоративной тканью стены. В голове у него все перемешалось. Уверенность в своих силах и здравый смысл покинули его, оставив после себя жуткую бездну теней, в которой бродили мрачные фигуры в капюшонах, способные творить самые страшные и невероятные вещи. Но вот сквозь колокольный звон голоса, который возвещал свою власть над упорядоченными законами находящейся в здравом уме планеты, донесся какой-то звук, ставший якорем для разума Конана, погружающегося в пучину безумия. Это был истерический плач женщины.

Он невольно вскочил на ноги.

6

6

Джехунгир с растущим нетерпением ожидал развития событий в своей лодке, спрятанной в камышах. Прошло уже больше часа, а Конан так и не появился. Вне всякого сомнения, он все еще обыскивал остров в поисках девушки, которая, как он считал, прячется где-то здесь. Но тут Агхе в голову пришла еще одна мысль. Предположим, гетман оставил своих воинов где-то неподалеку, а те, заподозрив неладное, отправились на его поиски, встревоженные его долгим отсутствием? Джехунгир отдал короткое распоряжение гребцам, и длинная лодка выскользнула из камышей и направилась к лестнице, вырубленной в скале.