Зирас проворчал:

– У нас есть шанс уцелеть, если мы останемся здесь, за этой стеной. По-моему, ее построил тот же народ, что возвел и храм кровавого бога. Поберегите стрелы, пока они не пойдут в атаку.

Под прикрытием стрел, которые выпускали четверо их товарищей на флангах, кезанкийцы чуть ли не сомкнутым строем ринулись на штурм. Те, кто бежал в передних рядах, держали в руках небольшие круглые щиты. Позади них Конан разглядел рыжую бороду Кераспы – коварный и жестокий вождь подгонял своих соплеменников.

– Залп! – крикнул Зирас.

Стрелы вонзились в самую гущу людей, и на склоне остались неподвижно лежать три фигуры, но остальные продолжали бежать вперед. Глаза их пылали яростным огнем, а в руках сверкали клинки.

Обороняющиеся выпустили последние стрелы, а потом выпрямились во весь рост, обнажив мечи. Горцы волной накатились на стену. Кое-кто пытался подсаживать своих товарищей, помогая им перебраться на ту сторону; другие складывали валуны один на другой у подножия стены, сооружая импровизированные ступени. Вдоль всей линии заграждения звучал лязг клинков, шумные выдохи и проклятья умирающих. Конан снес башку одному кезанкийцу и увидел, как Сассан вонзил копье в раскрытый рот другому, причем с такой силой, что острие высунулось из затылка. Кочевник с побелевшими от бешенства глазами воткнул нож в живот одному из заморийцев. В брешь, образовавшуюся после того, как тот упал, ринулся очередной кезанкиец, который сумел перебраться через стену прежде, чем Конан остановил его. Гигант-киммериец получил рану в левую руку и ответным ударом разрубил противнику плечо.

Перескочив через тело, он врезался в группу мужчин, спрыгивавших со стены. У него даже не было времени посмотреть, как развивается сражение по обе стороны от него. Зирас сыпал коринтийскими проклятиями, а Аршак ругался по-гиркански. Кто-то вскрикнул в предсмертной агонии. Вдруг какой-то кочевник обхватил огромными ручищами мощную шею Конана, но киммериец напрягся и несколько раз ударил его ножом, пока кезанкиец не застонал, разжав объятия, и не свалился со стены.

Хватая воздух широко раскрытым ртом, Конан смог наконец оглядеться по сторонам. Атака захлебнулась. Несколько оставшихся в живых кезанкийцев, пошатываясь, улепетывали вниз по склону. Все они были ранены и истекали кровью. Из числа оборонявшихся все трое заморийцев были мертвы или умирали. Конан увидел Аршака, который сидел, прислонившись спиной к стене. Он прижимал руки к животу, и сквозь его пальцы сочилась кровь. Губы принца посинели, но он сумел выдавить кривую улыбку.