– Вот и я о чем. Пока расскажешь, уже устареет.

– Нет, погоди, – обиделся Картаус, – степняки – забавные.

– Обхохочешься – кто еще додумается доить коней, только степняки.

– Много ты понимаешь в степной жизни…

– Чего ее понимать: проснулся поутру – а изба ушла.

– Зато бескрайняя степь кругом, красота.

– Красота – это когда во время путешествия окружение меняется. Тут красиво, там не красиво. А в Великой степи вашей уныло все.

– Тебе-то откуда знать, ты там не был никогда?

– Мне Федот рассказывал – его два раза в рабство угоняли, а он два раза бежал.

– Много твой Федот видел…

– Кругом один и тот же вид, и хлыст сверху – бац!

– То-то и оно. Слушай, ты парень веселый, пошли со мной?

– Насильничать, поди, будешь, – с подозрением посмотрел на Картауса Петрушка.

– Придумаешь тоже, – обиделся степняк, – у меня дома целый гарем… был. Хочется, чтобы веселый кто-то был рядом.

– Я угрюмый, – заметил мальчик, – ты мне грош не дал.

– Да дам я тебе грош. И золотой дам. Пошли, а?

– Не, – Петрушка посмотрел на деревню, – у меня тут такая перспектива… Сейчас я гусей пасу, а годам к тридцати уже и коз могут доверить. К старости – коров… коровы медленные.

– А я иду в Киев, – ненароком произнес Картаус, – там, в Киеве, княжна как раз твоего возраста. Говорят, красивая.

– Царская дочка! – ахнул Петрушка восхищенно.

– Великого князя дочка, – поправил его Картаус, – царей сейчас нету.