— Ты собираешься туда же?

— А иначе чего мы сюда пёрлись?

— Я понимаю. Но меня мороз продирает по коже, когда я смотрю на Снежную Крепость.

Маячок точно вёл московитян по следам аризонцев. Приходилось преодолевать те же препятствия. Индикатор слежки показывал наличие контрольустройств, а чутьё и потрясающее умение ориентироваться на местности, а также ощущать опасность, которыми владел разведчик, несколько раз спасало их от дозоров и засад. Как ни тяжело это было, но к Крепости они вышли ненамного позже аризонцев.

Госпитальер зажмурился, положив руку на «раковину» приоров, которую вытащил из кармана.

— Что ощущаешь? — спросил Филатов.

— «Раковина» выходит из равновесия. С ней что-то происходит не то. Мне кажется, тут действуют такие силы, которые вызывают сбои у неё.

— У приорской «раковины»? — удивился разведчик.

— Да. Это какое-то невероятное место. Ощущение, как тогда, когда мы уходили от эсминца «Канаверал» около Ботсваны!

— Да, «раковина» тогда спасла нам жизнь, нейтрализовав поля атакующего аризонского крейсера.

— Ничего себе, — госпитальер всмотрелся в бинокль, который снова взял у разведчика. — Похоже, у наших друзей неприятности.

— Дай.

Филатов начал наблюдать, как охрана умело задержала аризонцев.

— Теряешь квалификацию, Динозавр, — прошептал разведчик. — Взяли тебя, как мальчишку.

С вертолётной площадки выпорхнул небольшой вертолёт, куда и погрузили пленных аризонцев.

— Ну, уж во всяком случае сегодня они получат ответы на многие вопросы, — произнёс Филатов.

— Но я им не завидую, — поморщился госпитальер.

* * *