— Расскажи мне о Шайме, — сказал Келлхус.

Давит, все время давит.

«Шайме… Неужели Моэнгхус действительно живет там?»

— Этот город священен для айнрити, — ответил Найюр. Он ехал с опущенной головой, чтобы дождь не хлестал в лицо. — Но владеют им фаним.

Он не трудился повышать голос, чтобы перекричать унылый шум дождя, — знал, что этот человек и так услышит.

— А как это получилось?

Найюр тщательно взвесил этот вопрос, как бы проверяя, нет ли в нем яда. Он твердо решил тщательно отмеривать все, что он будет говорить дунианину о Трех Морях, и все, о чем станет умалчивать. Кто знает, какое оружие сможет выковать из его слов этот человек?

— Фаним, — осторожно ответил он, — поклялись уничтожить Бивень, что хранится в Сумне. Они много лет воевали с империей. Шайме — лишь одно из их многочисленных завоеваний.

— Ты хорошо знаешь этих фаним?

— Достаточно хорошо. Восемь лет тому назад я предводительствовал утемотами в битве против фаним при Зиркирте, далеко к югу отсюда.

Дунианин кивнул.

— Твои жены говорили мне, что ты непобедим на поле брани.

«Анисси? Ты ли это ему сказала?» Он понимал, что Анисси могла тысячу раз предать мужа, полагая, будто говорит в его интересах. Найюр отвернулся и стал смотреть вперед, следя, как из серой пелены медленно выплывают новые травы. Он понимал, что подобные замечания — просто игра на его тщеславии. Он уже не реагировал на любые высказывания, имеющие хоть какое-то отношение к его личности.

Келлхус вернулся к прежней теме.

— Ты сказал, что фаним стремятся уничтожить Бивень. Что такое Бивень?

Этот вопрос потряс Найюра. Даже самые невежественные из его родичей о Бивне знали! Может быть, дунианин просто хочет сравнить его ответ с их…

— Первое писание людей, — ответил он, обращаясь к дождю. — Было время, еще до рождения Локунга, когда даже Народ повиновался Бивню.

— А ваш бог был рожден?

— Да. Давным-давно. Это наш бог опустошил северные земли и отдал их во владение шранкам.

Он запрокинул голову и несколько мгновений наслаждался ощущением холодных капель, падающих на лоб и лицо. Дождевая вода была вкусной. Он чувствовал, как дунианин следит за ним, изучает его лицо сбоку. «И что же ты видишь?»