— Как насчет войны? — спросил Пройас. — Что ты знаешь о том, как кианцы ведут войну?

— Много.

— Откуда?

— Восемь лет тому назад кианцы вторглись в степь, так же, как и нансурцы, надеясь положить конец нашим набегам на Гедею. Мы встретились с ними в месте, которое называется Зиркирта. И разгромили их. Вот эти все, — варвар провел пальцем вдоль шрамов в нижней части своего правого предплечья, — с той битвы. Вот это — их военачальник, Хасджиннет, сын Скаура, сапатишаха Шайгека.

В его голосе не было гордости. Ахкеймион подумал, что для него война — просто событие, о котором следует рассказать, не особенно отличающееся от рождения жеребенка на его пастбищах.

— Ты убил сына сапатишаха?

— Потом убил, — сказал скюльвенд. — Сперва я заставил его петь.

Несколько присутствующих конрийцев расхохотались, и хотя сам Пройас снизошел лишь до надменной улыбки, Ахкеймион видел, что он в восторге. Несмотря на свои грубые манеры, скюльвенд говорил именно то, что Пройас надеялся услышать.

Однако Ахкеймиона это все не убедило. Откуда им знать, что утемоты действительно уничтожены? И, что куда важнее, какое это имеет отношение к тому, чтобы рисковать своей головой, конечностями и шкурой, пробираясь через Нансурию с целью присоединиться к Священному воинству? Ахкеймион обнаружил, что смотрит через левое плечо скюльвенда на приехавшего с ним норсирайца. На миг они встретились глазами, и Ахкеймион был потрясен его мудрым и печальным взглядом. И ему вдруг подумалось: «Это он… Ответ кроется в нем».

Но успеет ли Пройас осознать это, прежде чем принять их под свое покровительство? Конрийцы относятся к обязанностям гостеприимства с нелепой серьезностью.

А Пройас спрашивал:

— Ты разбираешься в тактике кианцев?

— Разбираюсь. Я тогда уже много лет как был вождем. Я был советником при короле племен.

— А описать ее мне сможешь?

— Смогу…

Наследный принц улыбнулся, как будто наконец распознал в скюльвенде родственную душу. Ахкеймион мог только наблюдать за происходящим с немой тревогой. Он понимал, что теперь любое вмешательство будет отвергнуто с ходу.

— Ты осторожен, — говорил Пройас, — это хорошо. Язычнику, принимающему участие в Священной войне, следует быть осмотрительным. Однако меня тебе опасаться не стоит, друг мой.

Скюльвенд фыркнул:

— Это почему?

Пройас развел руками, указывая на рассеянные вокруг палатки.