– Истину, – прошептала Эсменет. – Он видит Истину!
Ахкеймион помог ей подняться. Она вцепилась в него и, рыдая, уткнулась в плечо.
– Он не
И слова повисли между ними – невысказанные, но оглушающие: «… без любви».
Она поглядела на Ахкеймиона, а он ответил ей взором, полным отчаяния, какого никогда не было в бездонных голубых глазах Келлхуса. От него пахло теплом… и горечью.
Его губы были влажными.
Элеазар разглядывал адскую картину. Он слышал собственный смешок, но говорить не мог. Что он ощущал? Злорадство, темное и глумливое, как при виде отца, наконец-то наказавшего ненавистного братца. Раскаяние и страх, даже ужас. Будто падаешь, падаешь – и никак не долетишь до земли.
И… всемогущество. Да. Словно крепкое хмельное питье струилось в его жилах или опиум распалял душу.
Как призраки обезглавленных змей, драконьи головы поднимались из-за спин воинов и извергали текучий огонь. Кто-то справа от него – Нем-Панипаль? – пел, вызывая кипящие облака черноты. Из них ударила ослепительная молния. Камни взорвались. Башня резко покосилась, обрушилась и теперь лежала на земле как пустой стручок.
Волна пыли накрыла великого магистра, и он рассмеялся. Шайме горит! Шайме горит!
К Элеазару пробрался Саротен. Щитоносцев при нем не было. Зачем этот дурак рискует…
– Ты слишком давишь на них! – крикнул тощий колдун. На его морщинистом лице виднелись следы сажи. – Ты тратишь наши силы на детей, женщин и тупые камни!
– Убьем всех! – сплюнул Элеазар. – Мне все равно!
– Но кишаурим, Эли! Мы должны сохранить себя!
Почему-то он вдруг вспомнил обо всех рабынях, сосавших его член, о неге шелковых простыней, о роскошной агонии оргазма. Вот на что это похоже. Он видел, как Люди Бивня возвращаются из боя: перемазанные кровью, со смеющимися жуткими глазами…
Словно желая показать это Саротену, Элеазар повернулся к нему и обвел жестом дьявольское побоище вокруг них.
– Смотри! – презрительно приказал он. – Смотри, что мы – мы! – сделали!
Перепачканный сажей колдун в ужасе уставился на него. На его потной коже играли отблески пламени.