Но за все нужно платить. И Хонгр понимал, что плата, которую потребуют от него, будет высокой. Пока его устремления совпадали с теми идеями, о которых заявлял Мерлин, – а что будет дальше?

Что касается обыденной жизни, Хонгр получил уверения в том, что с овцами ничего не случится, – за ними присмотрит соратник, которому как раз нужно нелегальное убежище. Самому Хонгру предстояло вылететь на Луну и заняться там «педагогической работой». Что под этим подразумевалось, понять было сложно. Хонгр вновь повернул свой автомобиль и помчался в Пекин, к космопорту, откуда регулярно стартовали лунные челноки.

Пусть даже Мерлин хотел использовать его… С овцами Хонгр определенно засиделся. А речи старика были так убедительны и сладки, что действовали подобно гипнозу.

* * *

Фридрих Вильгельм сидел на полянке перед ручьем при слабом свете орбитального зеркала – единственного, освещающего эти края. Костер он не разжег, но света искусственной луны хватало. Ночь была теплой.

– Сосиски. Пиво. Кетчуп, – сообщил я, раскладывая угощение на оберточной бумаге. Бумажные газеты все-таки ушли в прошлое, хотя держались очень долго. Победили их только голографические экраны, разворачивающиеся практически в любом формате.

– Немецкая еда? – криво усмехнулся Ницше.

– Да. Наверное. Тебе виднее. А кетчуп в ваше время уже был?

– Он есть сейчас, – хмуро ответил философ. – Но напрасно ты решил побаловать меня блюдами Родины. Я разочарован в немцах.

Интересно… Хотя вывод напрашивался сам собой. Отчего бы он жил в России, а не в милой сердцу Германии, если бы питал безграничную любовь к арийской расе? Кажется, Ницше не слишком любил славян. Или я путаю его с Марксом?

– Что же послужило причиной разочарования? То, что к жизни тебя вернули русские?

Философ хмыкнул:

– Ты так полагаешь?

– А все обстоит гораздо сложнее?

– Естественно.

– Тогда расскажи мне, в чем проблема.

– Арабы, – фыркнул Ницше.

– Рабы? – переспросил я, полагая, что недослышал.

– Нет. Арабы. Халифаты и султанаты на берегу Рейна. Жалкие кучки немецких поселенцев, загнанные в леса. Мэр моего родного города – некто Султан Бен Махмуд. Ты можешь себе такое представить?

Я не нашелся что ответить. Могу ли я представить мэром родного города Ницше Султана Бен Махмуда? Почему нет? Когда я жил в первый раз, Европа наполнялась выходцами с Востока приличными темпами. По некоторым прогнозам, к концу двадцать первого века коренное население должно было раствориться в среде приезжих с Востока.