Внешняя причина, неожиданная и грубая, сломала всё — и мечты, и улыбку. Над озером прогрохотал вертолёт — низко-низко, над самой поверхностью воды.

Ирина нырнула напуганной рыбкой — глубже, глубже, чтобы не заметили, чтобы не нашли.

Размечталась, дура… Богатство, месть… Надо уносить ноги, немедленно. Но так, чтобы потом никто не пришёл и не выложил снимки — она с окровавленным трупом в руках.

Держась у самого дна, Ирина стремительно поплыла — к скалам, к дому Хозяина.

3

3

Настроение у Костоправа было пакостное… Причём уже не первый день. Не нравилось, как проходит эксперимент по совместной работе с полевыми агентами… Чем бы дело не закончилось, в отчёте Трём Китам он своё мнение отразит.

И в самом деле, что ни говори, но главную ношу в расследовании влачит Лесник. А он, Костоправ? А он исполняет роль не то доктора Ватсона при великом сыщике Холмсе, не то доктора Скалли при великом спецагенте Малдере… Срочные экспертизы? Не так уж много их случилось… Да и то часть тестов Лесник мог сделать самостоятельно, полевые агенты неплохо подготовлены к работе с компакт-лабораториями. А кое-какие необходимые исследования не смог провести и Костоправ — требовалось стационарное оборудование.

Тот же расклад и сегодня — Лесник на передовой, а Костоправ здесь, у машины… Обеспечивает тылы. В тишине и спокойствии…

В тишине?!!

Он вдруг понял, что сквозь шум ветра в лесных кронах уже какое-то время пробивается иной звук — слабый, находящийся на пределе слышимости. И очень напоминающий полузадушенное хрипение.

…На крохотной полянке рос дуб, дерево относительно редкое в здешних лесах. Молодой, дуб-подросток — по меркам своей неторопливой растительной жизни, зачастую измеряемой веками — зелёный росток проклюнулся из неведомо как попавшего сюда жёлудя пять или шесть десятилетий назад. Но ствол, хоть и не приобрёл кряжистой основательности, присущей старшим собратьям, был уже достаточно мощным; привольно раскинувшиеся руки-сучья, казалось, грозили окрестным осинам и берёзам — и те не решались приблизиться, опасливо толпились в отдалении. А с одного из сучьев…

Костоправ остановился на бегу, застыл на мгновение, словно не в силах осознать увиденное — с одного из сучьев свисала петля. В петле билась девушка. Вернее, даже девочка-подросток. Полностью обнажённая.

Умирала — хрипела, задыхалась — верёвка была не видна, настолько глубоко врезалась в шею.

Умирала давно, Костоправ не сразу точно определил расположение источника странных звуков, и отнюдь не сразу нашёл эту полянку.

Умирала и никак не могла умереть.