— Как бы этот праздник не закончился трауром… К тому же какой из меня стрелок!

— Ничего, — успокоил его Мирзоян. — Развеешься.

* * *

Никита проснулся чуть позже обычного от заливистого собачьего лая и с неясным беспокойством. Мелькнула вдруг мысль, что события вчерашнего дня ему просто пригрезились, слишком уж фантастическими они показались утром. Он пружинисто вскочил, откинув одеяло, и выглянул в горницу. Нет, вот спит на надувном матрасе Седых, уткнувшись носом в подушку и свесив руку до пола. Второй матрас, как две капли воды похожий на первый, пуст, наверное, Кобыш уже встал, да ещё и Играя выпустил, потому что пса тоже не видно, только слышно. В углу, вместо вчерашних дублёнок и шапок, небрежно брошены лётные комбинезоны. Дорин перед сном сотворил всем спортивные костюмы, а космическую униформу решено было оставить на память.

Лесник довольно хмыкнул, натянул одежду и вышел наружу. Играй, припав на передние лапы, остервенело лаял на новый дом. А тот, как ни в чём не бывало, по-прежнему возвышался на своём месте, только уличные декоративные фонари, украшавшие парадный спуск, теперь горели, освещая всё пространство от двустворчатых металлических дверей до никитиного крыльца. Кобыш, размеренно работая большой пластиковой лопатой, раскидывал сугроб. Пёс почуял хозяина, смолк и завилял хвостом, повернув к нему морду, на которой отражалось безмерное возмущение коварством природы, вот ведь, вчера ещё ничего не было, а сегодня — на тебе. Гость тоже приостановился, опершись на черенок, и весело сказал:

— Доброе утро, Никита! Как спалось?

— Отлично, Дима! И тебе того же. Что в такую рань?

— Радуюсь, знаешь ли, жизни, — сообщил он, подходя и переводя дух. — Никакого тебе напряга, сплошное удовольствие и благорастворение воздухов. А отсыпаться на пенсии будем. Побежишь? — он кивнул в сторону тропинки.

— Всенепременно.

— Тогда Женьку буди. Он хотел с тобой. Если не возьмёшь, обидится. Он же у нас тоже мастер. Соскучился по единомышленникам. А я пока своих растолкаю.

— Не стоит, — Никита улыбнулся. — Пусть поспят ещё. Вчера у вас был тяжёлый день.

— А поезд когда?

— Прибывает в десять двадцать пять.

— А до станции сколько?

— Вёрст шестьдесят по прямой будет, — лесник озабоченно нахмурился. — А по дороге так и все восемьдесят. Я же говорил, до неё ещё добраться надо.

— Ну-у-у, — Кобыш небрежно махнул рукой. — Для бешеной собаки сто вёрст — не крюк. За час уложимся.

— Каким образом? — Никита озадаченно посмотрел на полковника. — Вертолёт, что ли, подгоните?

— Вертолёт, конечно, штука хорошая, — Дмитрий хитро прищурился, — но уж больно заметная. Засечь могут. А вот снегоход — в самый раз! На нём тоже можно напрямую.