Сменялись эпохи. Город расцветал, приходил в упадок и опять расцветал…

Люди развивались, приближаясь к богам. Иные из богов в свою очередь очеловечивались, забывали свою природу и заводили потомство с мужчинами и женщинами Города. Их потомки, уже не будучи бессмертными, все-таки могли жить невероятно долго. Чтобы не потерять этот дар, они завели обычай жениться между собой. Некоторые из них даже повадились называть себя богами, но за таковую наглость были истреблены истинными богами. Оставшиеся были не менее наглыми, просто держали рот на замке.

Время от времени почитание божеств начинало слабеть. Кое-кто даже заявлял, что богов нет. Таких убивали и съедали, но нравы в те времена царили свирепые, так что неверующие считали эти случаи простым совпадением. Вера постепенно теряла опору, храмы приходили в запустение. Один за другим боги стали возвращаться на свои корабли и покидать страну в поисках иных краев, где их станут чтить, любить и бояться.

Немногие оставшиеся боги были либо слишком утомлены возрастом (ибо даже боги старятся, пусть и неизмеримо медленнее людей), либо слишком любили Город и его жителей, либо продолжали видеть для себя какую-то выгоду в пребывании здесь. Это были слабейшие среди богов. Люди со временем забыли не только их имена, но даже и то, что они когда-то существовали.

Их потомки, те, что держались вместе и всячески избегали разбавления божественной крови, основали семь родов. Тысячелетиями эти семейства правили Городом. За сверхчеловечески долгую жизнь можно накопить немалую власть, нарожать потомков для поддержки, а то и мудрость приобрести.

Два из семи великих семейств давным-давно вымерли: Керры и Брогланы.

– Но я же знаю людей по фамилии Керр! – удивился Эриш. Они сидели с Шаскарой в беленой комнатке над дворцовыми подземельями. – Взять хоть Флавия Ранделла Керра, твоего друга!

– Флавий мне не то чтобы друг, – ответил Шаскара. – Впрочем, ты прав, Керров на свете много. Например, Рив Керр Гильом, прежде бывший одним из ближайших советников императора. Но они, скажем так, плоды побегов, давным-давно отделившихся от фамильного древа Керров и не претендующих на принадлежность к нему. Пять оставшихся – Саркой, Гильом, Винцер, Гаэта и Хан. Наиболее могущественные среди них – это Саркой, семья самого императора, и Винцер. Ты, конечно, хорошо знаешь эти имена.

– И между ними существует очень тонкое равновесие сил, – с воодушевлением подхватил Эриш, желавший показать, что разбирается в политике. – Они снабжают армии Города. Более двух третей нашего воинства существует на деньги императора и Винцеров, в том числе Приморская, это армия Саркоев, и Винцеровская Несокрушимая.