– Я же ничего не сделал, – прошептал полководец. – Это Индаро у нас героиня. Она продолжала биться, когда биться было уже нельзя, и убила человека, которого считалось невозможным убить!

Архивестница оглянулась туда, где сидела воительница, но лицо у той было каменное.

– Да, – сказала она. – Индаро. В сегодняшней игре ты была пешкой, поэтому я готова проявить милосердие. Я забуду, что видела тебя здесь сегодня. Но как только зайдет солнце, тебя заклеймят как преступницу и бросят на твой розыск все силы Города. И горе всякому, кто предоставит тебе кров!

Воины разразились гневными криками, но Индаро лишь кивнула:

– В отеческий дом я не вернусь. Не трудись искать меня там.

– Вот это мудро, – сказала архивестница.

– Мы, значит, теперь все преступники? – удрученно спросил Фелл.

Архивестница обратила на него взгляд. В ее черных глазах читалась такая глубина эпох, что его гнев иссяк сам собой. Сердиться на этих людей было все равно что на молнию или солнце. Но погибло столько народу… Фелла терзала мысль: а что, если Марцелл был среди них едва ли не лучшим?

– Помимо прочих своих занятий, – сказала она ему, – я была когда-то историком. А историку положено разбираться, где верные и где изменники, кто захватчики, кто освободители, кто борется за свободу, а кто просто сеет ужас и смерть. Мы выносим оценку и называем виновного. Бессмертный пал от руки убийцы, и убила его Индаро. Кого же еще винить?

– Она была воином в отряде, – стоял на своем Фелл. – И я мог нанести смертельный удар.

– Но не нанес. У тебя был шанс, но жалость остановила тебя.

– Я убил Марцелла, – напомнил он.

Мгновение она молчала. Он успел спросить себя, знала ли она об этой смерти.

– Неужели ты в самом деле думаешь, – сказала она затем, – что тебе удалось бы его убить, не будь на то его собственной воли?

Отвернувшись от Фелла, она приложила ладонь к груди Шаскары против сердца. Долгое мгновение никто не произносил ни звука… Потом она торжественно проговорила:

– Сегодня погиб величайший герой Города.

Эмли тихо вскрикнула и заплакала.

Солдаты вокруг опускали головы. Архивестница обвела их глазами:

– Дело историка – разбираться, кто негодяй, кто герой. Шаскару будут помнить еще долгое время после того, как имя Винцеров рассыплется прахом.

– Прости, государыня… – подал голос старик в углу. Он опирался на палку. Фелл никогда прежде не видел его. – Эта женщина проткнула мечом юношу… почти подростка. Неужели это и был император?