Он вскочил на ноги.

Все смотрели на него.

– Безымянный, десять-десять?! Что это???

– А ты шо за хрен? – спросил усатый дядька.

– Что такое Безымянный десять-десять? – повторил Кровник, – Трудно ответить?

По ночной Москве.

В быстром белом автомобиле с красными крестами на бортах.

Фонари несутся навстречу.

Пятна холодного синего света мечутся в стеклах, закрашенных изнутри молочно-белой краской. Медицинский «Рафик» на полной скорости бесшумно входит в повороты.

– А! – восторженно говорит усатый водитель, похлопывая по рулю. – Зверь! Новье! Получил прям с завода! Все в масле! Сам обкатал!

Кровник кивает. Он надеется, что это выглядит уважительно и хотя бы отчасти походит на улыбку.

Он напросился.

Побежал за пухлым Жорой по коридору, хватая его за халат. Сказал, что это срочно. Что вопрос жизни и смерти. Наплел еще, выдумывая на ходу. Спроси его сейчас Жора что-нибудь – не знал бы что ответить, потому что не вспомнит. Потому что все силы уходят на то, чтобы не заснуть.

Но Жора молчит. Поверил. Разрешил залезть в машину.

– Обратно не повезу… – пробурчал он, – не рейсовый… Пешкарусом потопаешь…

Напросился.

Они мчатся по ночной Москве и, проехав буквально пару километров – попадают в Москву предутреннюю. Он думает о том, что «скорая» с мигалкой – отличная мишень. Рация в машине шипит и щелкает каждые несколько секунд. Голоса врываются в ночной эфир называя адреса, вызывая бригады, нащупывая их в непроглядной тьме, на стороне планеты, скрытой сейчас от Солнца, ведя их по курсу от точки А в точку Б.

Безымянный проезд, десять-десять. Почтовый адрес. Индекс. Географические и топографические координаты.

Они подлетают к большому крыльцу большого здания. Жора и медсестра распахивают двери, подхватывают свои квадратные чемоданчики. Бегут по широким ступеням вверх, к ярко освещенным дверям. Кровник выскакивает за ними, пытается нагнать, перепрыгивая через две ступеньки. Жора оборачивается на ходу.