– Ты назвал девятерых, герцог, – мрачно заметил Иктум.

– Десятый мальчишка, – вздохнул Дивинус. – Вон он лежит. У стены.

У стены, там, где камень был разобран, лежал Эм.

– Сломана шея и сплющена голова, – сказал Фанга. – И это было сделано до обрушения.

– Шесть женщин – само по себе удивительно, – пробормотал Дивинус и поморщился, когда капля смолы с факела упала ему на плечо, однако продолжил говорить: – Но самое удивительное – другое. Пять трупов здесь и изрядное количество их в коридоре порублены Орсом. Видно по ударам, да и не мог никто из стражников разить противника так, как Орс. Но четверо убиты иначе. Магией. Вот. Фанга?

Даку подошла к лежащим отдельно трупам – Винума, двух рослых, богато одетых гахов и светловолосой женщины, и поочередно распахнула на каждом одежду. И покрытый татуировками Винум, и гахи, и даже молодая и красивая женщина – все были изуродованы глубокими ожогами. Казалось, будто кто-то прикладывал к их телам раскаленные трубы и вдавливал их, пережигая даже кости почти до спины.

– Ведьмины кольцы, – прошептала Кама. – С полным развоплощением. А ведь ты, мой друг, был очень силен, очень. И ни единого раза не дал мне угадать свою силу. Кто же сумел тебя перемочь?

– Что ты делаешь, принцесса? – спросила Ви, когда Кама вдруг легла щекой на камень.

– Я тоже слышу, – прошептала Имбера, припадая ухом к полу рядом с принцессой. – Дыхание!

– Быстро, – проговорила Кама. – Быстро разбирать камень вон в том углу. Осторожно, но быстро.

Процелла лежала, свернувшись клубком, под помостом. В руках у нее был деревянный меч и свиток пергамента. Едва ее вытащили, Дивинус бросился к сестре, но заговорить Процелла смогла только тогда, когда Кама прижала ее к своей груди и сняла напряжение. Точно так, как это делала с нею же Ви в прошлый полдень. Процелла зарыдала, а потом, выплакав большую часть слез, стала говорить. Для Камы, Касасама, Дивинуса и тем, кому Кама разрешила остаться – Иктусу, Ви, Имбере и Фанге.

– Днем ко мне пришел Эм, – сказала Процелла. – Принес пергамент, сказал, что закончил с тем заклинанием, о котором просила Кама, но хочет, чтобы я посмотрела. Он горазд в заклинаниях, но слаб в письме. И еще сказал, что писать о том секрете, о котором ты знаешь, Кама, не станет. Он сделает то, что может, но не будет выдавать секрет. Слишком опасно.

– Уже не сделает, – прошептала Кама.

– Мы только начали смотреть пергамент, – продолжила Процелла, – когда Орс насторожился. Он сказал, чтобы мы сидели не шевелясь. И вышел в коридор. Велел, чтобы мы закрылись. И даже спрятались под лежаком. Сказал, что наше умение фехтовать тут не пригодится. Надо спасаться. Он закрыл нас снаружи. Потом мы услышали звуки схватки за дверью. Прошло несколько минут. Тут я сломала мел. Почувствовала, что ужас накатывает, и сломала мел.