Я не хотела этого признавать, но дорога до столицы крайне изменилась. Ведь только недавно мы с Заку ходили по этому пути. Не было в округе таких топей, и подобной невыносимой вони. Могло показаться, что чем ближе мы подбирались к Ортогу, тем больнее становились земли вокруг. Деревья иссыхали, осыпались листья. Лес топей и равнин дышал глубокой осенью, в то время как в прибежище мятежников еще гостило лето.

За топями мы въехали на пригорок, открывший вид на далекие башни города и заброшенные фермы. Хозяйство пришло в упадок. Люди покинули свои дома – здесь ничего не росло. Земля трескалась под копытами лошадей. Я заметила, с каким ужасом Демиан осматривал родные владения. Еще бы, кого бы это не напугало? Главный тракт Берселии пустовал – ни одного путника или заурядного торговца с телегой, заполненной овощами. Никого. Простой люд словно вымер. Мы были совершенно одни в этих увядающих прериях, бьющих когда-то рогом изобилия.

Отряд гёто плелся в хвосте, перед ними – южане, а впереди ехал Демиан и о чем-то эмоционально переговаривался с Лоурен. Я не слышала их разговоров; видела только, как раздраженно жестикулирует его рука. За их спинами молчаливо плелся бард, склонив голову так, будто его очень интересовала лука седла. Парень был полностью поглощен какими-то своими унылыми думами. Закарайя вел свою лошадь рядом с ним, но не разделял энтузиазма друга и уверенно смотрел вперед, наблюдая за алым закатом.

Я тайком оглянула Аэдана – он очень меня беспокоил. Мужчина покачивался в седле так, будто плыл в лодке, которую раскачивают волны. Иногда я думала, что он вот-вот выпустит поводья и упадет с коня. Вид его был смятенный, задумчивый, бледный. Он не желал вести разговоры, и на мои вопросы отвечал: «все нормально, просто болит голова». Поэтому, чтобы не провоцировать дракона вопросом «всех ли Дугаров мучают мигрени?», я окликнула Заку, заставив его обернуться.

– Как твой синяк, Зу-зу?!

Он одёрнул скакуна и подождал, пока я доеду до него. Моя Гларди презрительно фыркнула.

– Зажил, – коротко ответил эльф. – Зелья хорошо работают, но мерзкие на вкус.

– Расскажи мне, почему вы все так злитесь на меня?

– Я? – Закарайя запнулся, словно этот вопрос поставил его в тупик. – С чего бы мне злиться? – в его сумке звенели склянки в ритм стуку подкованных копыт. Он мог бы сойти за целителя, но его одежда больше напоминала лохмотья рабочего крестьянина. Наверное, полукровка решил, что броня, подаренная когда-то Амоном, ему не пригодится в путешествии.

– А что же тогда происходит с вами?